Виталий ЛориновКомпозитор и писатель автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения О былом. Училась в Молдавской консерватории, в Кишинёве, в конце 70 –х, Сысоева Людмила. Была она студенткой исполнительского факультета (по специальности фортепиано), но на заочном отделении. Преподавала в Днепропетровске, то есть работала в муз.- пед. училище. Но страстно желала иметь консерваторский диплом. Красивая 38-летняя женщина, жена военпреда 186 почтового ящика в Днепропетровске (ракетный комплекс СССР) полковника Сысоева. 186 почтовый ящик - это Южмаш, где помещалось КБ академика Янгеля, теоретика космонавтики. Если о Королёве знали все (но это – «мирный космос»), то о Янгеле общественность узнала лишь после его смерти («военный» космос).
У Сысоева был персональный служебный самолёт. Сысоевы летали в Москву по надобности: и на один вечер, и на премьеры, и т.д. Людмила дружила с Галей Брежневой, дочерью Леонида Ильича. К счастью Сысоева непосредственно у меня не училась. И каково же было моё удивление, когда, появившись на зимней экзаменационной сессии в консерватории, она вручила мне экзаменационную ведомость (за подписью проректора) на сдачу ею мне экзамена по гармонии. То, что проректор направила её ко мне, не было случайностью. Сысоева её просила об этом. Расчёт был прост. Сысоева была прекрасно оседомлена о том, что я - родом из Днепропетровска, и часто там бываю. Именно по этой причине ей будет легче договориться со мной. К тому же проректор прекрасно знала, что я не откажу. Мы взяли учебный класс. Сысоева сидела вполооборота передо мной. «-Я ничего не знаю» - спокойно и уверенно сказала она, смело глядя мне прямо в лицо. «-Так что ж вы предлагаете, что бы я сдавал экзамен за вас?» - недоуменно спросил я. Она ничего мне не ответила, а только пожала плечами, как бы давая понять, что ей нужна лишь только отметка, положительная отметка, не более. Я был не столько удивлён, сколько ошарашен. «-Вы понимаете, что экзамен по гармонии слагается из 2-х частей: письменной работы (решение задачи по гармонии, то есть гармонизация мелодии), и устного ответа. Ну, скажем, устно вы можете ответить на двойку, а я могу поставить вам тройку. Но письменная работа, если не выполнена, то для того, чтобы получить в целом тройку, надо устно ответить на пять?!..» «-Но я не смогу решить задачу, я ничего не знаю» - вновь настойчиво, если не упрямо, напомнила мне она. «-Значит вы предлагаете мне решить задачу за вас? Но это невозможно.» Я понял, что непринять у неё экзамен я просто не могу, раз сама проректор направила её ко мне. «-Я могу сделать вам небольшую подсказку»- предложил я. «-Я дам вам темы из 2-х или 3-х разделов из учебника гармонии. Подготовьте их, или пусть кто то вам поможет их гармонизовать. Одна из этих тем и будет предложена вам в качестве письменной работы, и у вас будет уже домашняя заготовка» - решил подобным образом пойти на компромисс я. Она весьма неохотно записала номера тем. «-Попросите кого нибудь в студенческом общежитии. Пусть вам помогут…» Я намекал на то, что эти задачи просто решат, и одну из них она с лёгкостью перепишет в нотный листок с печатью (на письменном экзамене). В назначенный день я взял для неё класс для письменной работы. Я должен был, естественно, присутствовать в классе. Сысоева же почему то всё время смотрела на меня, и ничего не делала. Чувствуя и видя, что она не может ничего решить, я стал сознательно выходить из класса, давая ей возможность искать какой то выход из положения. Быть может договориться с кем то, что б кто то смог зайти помочь в моменты моего отсутствия. Я и предполагал, что именно так будет, в конечном счёте. Ничуть не бывало. Она не предпринимала никаких попыток что либо изменить. И лист экзаменационной нотной бумаги был подозрительно чист. За исключением переписанной с классной доски темы и гармонизации лишь только начала первого такта, ничего более сделано ею не было. Ну что ж, на письменной работе пришлось поставить цифру «2», и расписаться. Но предстоял на следующий день ещё и устный экзамен. Я, с ужасом, подумал, какой у неё может быть устный ответ, когда письменная работа выдаёт её с головой. То есть действительно она ничего не знает, и её устный ответ есть просто профанация. Ни на один вопрос она ответить не сможет… Так оно и случилось. Несмотря на данные ей мною, для проработки, всего лишь несколько разделов по учебнику гармонии И. Способина, она палец о палец не ударила, чтобы их подготовить. Учитывая моё безвыходное положение, то есть то обстоятельство, что должен был принять у Сысоевой экзамен во что бы то ни стало, я, скрепя сердце, всё же поставил её тройку в экзаменационную ведомость, взяв, таким образом, всю ответственность за её незнание на себя… Она тут же, с облегчением, схватила свою зачётку, и сремительно выбежала из класса. С тяжёлым сердцем я подумал, что так будет уже всегда, раз проректор консерватории направляет её именно ко мне, а не к тем педагогам, кому она должна сдавать. И это положение впоследствии мне просто не давало жить. Прошло некоторое время. Наступила весна, и вскоре ожидался очередной приезд заочников на экзаменационную сессию. Ну и , конечно, Сысоевой, хотя она позволяла себе приезжать тогда, когда ей было это удобно. Каково же было моё удивление, когда зав. заочным отделением Бетя Михайловна Балон, ну просто прелестная женщина, внезапно вызвала меня к себе. Она ведь была в курсе моих переживаний, и опасений по этому поводу. Бетя Михайловна мне показала телеграмму, присланную в Кишинёв из Москвы, в адрес заочного отделения, следующего содержания: “Военно-промышленная комиссия СовМина СССР предупреждает, что студентка 3-го курса исполнительского факультета Кишинёвской консерватории Сысоева Людмила Ивановна на весеннюю экзаменационную сессию приехать не сможет, так как будет находиться с мужем в длительной загранкомандировке по линии внешнеторговых связей СССР”. Печать и подпись. Я с облегчением вздохнул. У меня словно гора спала с плеч. Более Сысоеву в консерватории я не видел. Но года через два после описанных событий, в июле месяце, я с братом сьездил на его машине в Крым, чтобы забрать домой его жену и сына, отдыхавших в Мисхоре, в курортном пансионате “Марат”. Все 11 корпусов «Марата» были ведомственными, то есть принадлежали 186 почтовому ящику Днепропетровска. Море, роскошная природа Крыма, солнце, и необыкновенно чистый, свежий, насыщенный всевозможными ароматами воздух- всё это вызывало восторг и радостное ощущение жизни. Однако 11-тый корпус был правительственным. Когда стоял около большой цветочной клумбы, заметил вдалеке довольно привлекательную женщину средних лет, идущую по направлению ко мне по плиточной дорожке, и вдруг свернувшую в другую сторону буквально в нескольких метрах от меня. Она как бы заметила меня, и, так внезапно, повернула. Да, я узнал её, узнала и она меня. Но тут же отвернулась, сделав вид, что не заметила меня. Я понимаю, Сысоевой это было теперь ну совершенно ни к чему. Да, людям свойственны такие вещи. Но поразмыслив, понял, почему она не хотела встречи со мной. Сысова тем самым показала, что не могла простить мне своего собственного промаха когда то. Ведь тогда, в Кишинёве, она так зависела от меня. А её положение в обществе, и её гордыня (по её разумению) никак не позволяли ей делать это. Ну а теперь она уж более никак не зависела от меня. Повидимому она оставила мысль получить диплом, и потому в Кишинёв уже не возвращалась.
автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения © Виталий Лоринов. E-mail: lorinov@gmail.com Тел. в Москве 486-80-09 |
