Виталий Лоринов

Композитор и писатель

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения

Молдавия.

Жил в Молдавии, в мою бытность там, композитор Валерий Леонидович Поляков. Внешне худой, если не костлявый, всегда с нахохлившейся головой и острым взглядом, словно сыч. Был он очень ироничный и острый на язык. Поляков был самым маститым композитором Молдавии, несмотря на 50-летний возраст. Говорили, что у него 7 симфоний и 8 жён. И это было правдой. Да, жёны менялись часто, но следует сказать, что если бы он жил в Москве, то и там был бы далеко не последним композитором. Одной из его последних жён была музыковед Елена Вдовина, дочь генерала. Кстати моя землячка. Было Лене в ту пору лет 28 – 29. И летом он её отправил в Крым, по путёвке Музфонда СССР. Ведь была она официальной женой композитора. Но что-то в течение почти 2-х недель со дня её отъезда, от неё не было никаких вестей. Пришёл Валерий Леонидович в Молдавское отделение Музфонда просить директора позвонить в Крым, в санаторий имени Пальмиро Тольятти, на территории которого и находился музфондовский корпус. А напротив него на стуле сидел сам Поляков. После бесчисленных и тщетных звонков Дегтярёв и говорит Полякову:

«- Валерий Леонидович. Чего вы так волнуетесь?.. Ведь Лена – молодая женщина. Неужели вы думаете, что она там будет скучать…»

Поляков, очень иронически: «- Вы меня успокоили, Виктор Матвеевич».

В начале 70-тых, в возрасте лет 57, Поляков ушёл из жизни. Похоронили его на городском, Армянском кладбище, название которого – от улицы Армянской в Кишинёве. Духовики-заочники играли «Похоронный марш» Шопена, естественно. Когда могилу засыпали землёй, руководитель их кафедры в консерватории, Постовой скомандовал:

«-Расходись! Всем зачёт!».

Когда Поляков в очередной раз разводился, то оставлял жилплощадь своим жёнам. Не имея уже возможности получить новую квартиру в Союзе композиторов, он взял возвратную ссуду в Музфонде СССР, для получения однокомнатной, кооперативной, которую наследовала Лена. Конечно, ни о каком возврате ссуды и речи быть не могло, поскольку ссуду брал он, композитор Поляков.

Но после его смерти все бывшие жёны бросились делить несуществующее имущество Полякова. От одного из браков, с Раей Задовой, хористкой из молдавской хоровой капеллы «Дойна», у Полякова была маленькая девочка. В ту пору, когда он умер, ей было всего 5 лет. А Рая Задова была племянницей знаменитого когда-то анархиста, бывшего советником у батьки Махно, Лёвы Задова. Кстати, Лев Задов, впоследствии, бесповоротно перешёл на сторону советской власти, работал в органах НКВД, и даже получил за свои заслуги орден Боевого Красного Знамени. Но, тем не менее, был всё-таки расстрелян в 1937 году за свою непродолжительную связь, в молодые годы, с батькой Махно.

Конечно Рая Задова, поскольку у неё был ребёнок от Полякова, имела предпочтительное право на наследование имущества. Но вот беда, и ни квартиры, и ни чего-то стоящего из мебели у Полякова не было. Всё было растаскано ещё при его жизни. оставалось только пианино. На выручку к дочери приехал её отец, брат Лёвы Задова, полковник в отставке из Одессы. Претендовали на пианино. Умора, но Дегтярёв им сообщил, а эта сцена разыгрывалась на моих глазах (я стал невольным свидетелем этого), что пианино у Полякова – не собственное, а прокатное, и подлежит возврату в Музфонд.

Становление молдавской музыкальной культуры, равно как и образование республиканских творческих союзов, целиком и полностью принадлежало городу Одессе, так как географически Одесса рядом, то есть граничит с республикой. Бесспорно близость Одессы, и её значение как крупного, не только административного, но, главным образом, культурного центра на южных рубежах страны, позволяли комплектовать буквально все учреждения культуры, не так давно образовавшейся союзной республики, кадрами и выпускниками Одесской консерватории, естественно. А потому Поляков, приехавший в Молдавию из Риги, многих одесситов, работавших в Кишинёве, уже застал. И он рассказывал, что известный одесский хормейстер, так много сделавший для создания формирования молдавской хоровой капеллы «Дойна», в 1937 году был арестован. А дело было вот в чём. В консерваторском коридоре Одессы висел портрет Сталина. А под портретом, то есть внизу, как назло, находилась урна для мусора и окурков. И то обстоятельство, что Пигров, после очередной папироски сплёвывал туда, ему вменили в вину. И получалось, что плевал то под портретом товарища Сталина. И далее Пигрова ещё обвиняли в том, что в репертуаре хорового коллектива («Дойны») не было песен орденоносца Дунаевского. Естественно,что сам Исаак Осипович Дунаевский здесь был не при чём. И к старику Пигрову (а ему было уже за 70) применили пытку 3-й степени, чтобы он признал себя виновным. То есть помещали его в ковш с водой, и лили сверху воду до тех пор, пока он не вытягивался, дабы не захлебнуться. На помощь Пигрову поспешили одесситы из Кишинёва, композитор Давид Гершфельд, из Киева - Константин Данькевич, автор известной впоследствии оперы «Богдан Хмельницкий» К счастью и их усилиями, и других, старика Пигрова оправдали.

Как-то сын известного еврейского прозаика, Ошера Шварцмана (я его лично знал), Эдик, работавший в ту пору концертмейстером первых скрипок в оркестре молдавского радио, привёл меня к Каткову. Катков был очень старый (за 80 лет) и больной человек, с огромной седой головой. Он предложил, при этом совершенно бесплатно, давать мне уроки английского и французского языка. И чтобы я не только выучил эти языки, но смог бы и сам преподавать их, то есть давать уроки. Фантастика! Катков до своих преклонных лет был заведующим кафедрой романо-германских языков в Кишинёвском университете. Он даже в эти свои годы не мог сидеть без дела. То есть создавал учебник по японской и китайской грамматике, и хотел иметь учеников, пусть хоть бесплатных. Кстати Катков тоже был выходец из Одессы, из её бедных городских еврейских низов. Но кто такой Катков, и откуда такое поразительное знание многих языков? Его жена открыла мне книгу воспоминаний командарма второго ранга Ионы Якира. Катков в 1918 году был в его дивизии Рабоче-крестьянской Красной Армии в составе Румчерода. И был он удивительно образованным человеком. «Побольше нам бы таких политруков как Катков» - восклицал Иона Якир. Об этом я прочитал сам. Но, к сожалению, его занятия со мной оказались непродолжительными, так как он вскоре умер.

Живя в Кишинёве, я дружил с Юрой Павловым, русским советским поэтом. Мы были одногодки. Он переехал в Молдавию из Москвы, где и печатались его стихи на русском языке. Работал Павлов главным редактором последних извести на русском языке Молдавского радио. Его жена, Нина Моисеева, была мастером спорта СССР. Была участницей и тренером сборной команды республики по художественной гимнастике. Она была приглашена работать в республику из центра. К ним часто в гости приходила одна пожилая пара. Он (фамилию его я запамятовал) работал прежде прокурором одного из районов Кишинёва. И от него узнал я, что будучи молоденьким офицером НКВД в Днепропетровске, в составе шестерых, таких как он, имея ордер на арест, «брал» 1-го секретаря Днепропетровского Обкома КПБ (у), секретаря ЦК ВКП (б), 43-хлетнего Менделя Марковича Хатаевича. Однорукий большевик Хатаевич был репрессирован в 1938 году, потом расстрелян. Бывший прокурор рассказал мне, что истинной правды они тогда не знали, а выполняли приказ. А дело было в том, что в 1936 году на Днепропетровщине был большой урожай зерновых. У местного Управления железной дороги (тогда она называлась «сталинской», а ныне – «приднепровская») не хватало железнодорожных вагонов для погрузки и отгрузки зерна. Об этом в газете «Правда», в своём фельетоне, написал известный советский журналист Михаил Кольцов, также впоследствии репрессированный. А Хатаевич дружил с Якиром, который был командующим в то время украинским военным округом. Якир помог с вагонами. В книге воспоминаний о Якире я прочитал, что Сталин был очень недоволен тем, что Якир вмешивается в хозяйственные вопросы. Кто знает, возможно и этот факт был тоже отправной точкой для ликвидации самого Якира. Ну, Хатаевича, естественно, - как представителя старой ленинской гвардии. А в биографии Л. И. Брежнева указано, что в 1938 году он стал, ещё при жизни Хатаевича, 2-м секретарём Днепропетровского обкома. А непосредственно перед войной, будучи уже 1-м секретарём, он отвечал тогда перед Сталиным за эвакуацию объектов оборонной промышленности, то есть металлургических заводов приднепровского региона на восток.

Как в жизни всё переплетено. Казалось, встречи с людьми на моём жизненном пути были случайными. Но они помогали мне многое узнать и многое понять, соединяя, таким образом, в единое целое страницы нашей прежней, во многом трагической отечественной истории.

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения