Виталий Лоринов

Композитор и писатель

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения

Коктебель.

Планерское (Коктебель), 1958 год, июль. Дом отдыха «Голубой залив». В первый и последний раз мы всей семьёй (мама, папа, Мика и я) отдыхали в Крыму. Дом отдыха – для отдыхающих с машинами. Но мы приехали туда «дикарями», и папе удалось купить путёвки. А сам Дом отдыха представлял собою экзотическое зрелище, то есть несколько параллельных палаточных улиц. На цементный каркас были натянуты брезентовые палатки, внутри которых – четыре раскладушки, а посередине – столик. Палаты были электрофицированы, и, совсем рядом – берег, знаменитая коктебельская сердоликовая бухта. Волошинские места, дом творчества Союза писателей СССР., что много плавал, играл на пляже в волейбол. Однажды играл три часа к ряду, потом уселся в лодку, а из лодки – бултых в желанную прохладу. Конечно, весь разгорячённый до предела. В итоге – переохлаждение, и натуральный грипп с температурой свыше 39 –ти. И это – в душной и накалённой от дневного жаркого солнца, воздухонепроницаемой брезентовой палатке. И так я пролежал пять дней, почти задыхаясь. Какими тогда я питался таблеточками – память не сохранила. Но этот случай, по тяжести, запомнил на всю жизнь. Но это был период моего самого, что ни на есть, обывательского отдыха, то есть бесконечное лежание на пляже, на открытом солнце. Я обгорал не один раз. «Солнце, воздух, и вода, закаляйся» - было тогда нашим девизом. Естественно, что речи о каких-либо экскурсиях и быть не могло, даже в Феодосию, в художественную галерею Айвазовского, только сплошной отдых. Но ранние утренние часы, как это обычно бывает на морском побережье летом - самые звонкие, самые бодрые, самые радостные, ещё не задетые дневной усталостью от палящего дневного солнца. Время молодое, мне было тогда 20 лет. Приглянулась мне на пляже одна девица, 21 года, пухленькая, полненькая. Звали её Светой. «Стрелял» глазами в её сторону, затем, с замиранием сердца, решил к ней подойти. Она же всё заметила, и фыркнула в ответ. Что оставалось делать, и я обиделся и перестал смотреть в её сторону. Так было пару дней. Моя напускная холодность её задела. А брат мой знал

обо всём этом. Когда я заболел, она, не зная причины моего отсутствия, всё время ходила вокруг нашей палатки. И получалось словно по пословице: «девица – что тень, ты за ней, она – от тебя, ты – от неё, она – за тобой». Сказал мне об этом брат, что ходит она кругами, вокруг да около, ждёт, может быть, я выйду. А я тогда лежал на раскладушке, разгорячённый от высокой температуры тела, не говоря о раскалённом воздухе. Взыграла у меня гордыня. Нет, чтобы сказать ей, что я болен, что интересуюсь ею. Брат мог бы, конечно, сказать это, но не сказал. Так прождала она до вечера, а после я уже её не видел. Так кончилась моя обычная и постоянная курортная увлечённость.

Помню, что собирал я много разноцветных камешков, так называемый «сердолик». И килограмма два домой привёз. А пробыли мы там всего-то две недели. Не санаторий ведь, а Дом отдыха. Таким запомнилось мне Планерское (Коктебель) знойным летом 1958 года.

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения