Виталий Лоринов

Композитор и писатель

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения

Карелия.

Карелия? 1989 год. Дом творчества композиторов «Сортавала». В 20 километрах от Сортавалы (финское название, а прежнее название города – Сердоболь). Вывески на витринах магазинов - на финском и русском языках. Архитектура старинных домов симметричных пропорций, массивная, тяжеловесная, тёмных цветов (скорее тёмно коричневого цвета). Север же, с его скупыми цветами – красками.

ДТК расположен на берегу Кирьява –Лахти, одной из живописнейших шхер Ладоги, которых на реке немало. Ни метра ровной поверхности земли. С утра - почти всегда тучи, моросит дождь, несмотря на июль. 2-я половина дня – лето. Кругом лес, не похожий ни на какой другой на иных широтах, лес карельский. Пройти чуть глубже, можно заблудиться, ориентир легко теряется. А многочисленные шхеры Ладоги – порой достаточно глубокие заливы, между островами. Поднимешься чуть выше, на возвышенность, и открывается картина почти лунного ландшафта: озёра, острова, озёра. Такое впечатление, что и вся поверхность планеты такова.

2-хместный номер в 2-хэтажном каменном доме, на 2-м этаже, в бывшем охотничьем доме Маннергейма. Внизу – столовая, ну а под ней, в полуподвале, находится кухня с подъёмником, то есть лифтом. В пищевом рационе преобладала рыба (деликатесы). В шхерах водится немало крупной рыбы.

Маннергейм – царский генерал, родом из Петербурга. Заканчивал ещё до революции Академию Генштаба. . Президент Финляндии в период финской войны 1939 – 1940 годов.

Творческие дачи Союза композиторов работают лишь летом. Зимой они не отапливаются. Погранзона. В Москве, в 13-м РОВД брал разрешение на получение железнодорожного билета до Сортавалы через Ленинград. Оттуда поездом на Костомукшу, через Сортавалу.

Посёлок пересекает асфальтированная дорога республиканского значения, ведущая в райцентр Питкяранту. Кругом, под ногами, черника, ежевика, костаньика и земляника - близ лесных озёр. Волчий вой, совсем недалеко берлога. Но летом не опасно, опасно весной, когда волки голодны. Совсем недалеко от ДТК, рядом с лесным озером – логово волчицы с 2-мя волчатами. И много змей. Предупреждён был взять с собой высокие резиновые сапоги, чтобы избежать укуса. Лес, повторяю, не похож ни на какой другой. Могучая и стройная карельская сосна. Конечно, высокая, ведь всё живое тянется к солнцу, теплу. Шхеры очень больших размеров, впадают в следующие. И живописные, богатые растительностью острова.

На противоположном берегу от ДТК, среди бесконечных и многочисленных зарослей, я обнаружил белую и красную смородину. До 1944 года там жили финны, уехавшие потом на финскую территорию. «Сортавала – тур» организовывает для них экскурсии. Финны – туристы настроены очень дружественно. Раз – другой в неделю их туристические автобусы бывают проездом, и с остановкой в Доме творчества. Одеты они весьма разнообразно, порою экзотически. У некоторых финнов на глазах слёзы, так как среди них есть уроженцы этих мест. Один мне рассказал (по-русски), что пошёл в школу в первый класс ещё в 1944 году, в Питкяранте.

В полутора километре от ДТК, по асфальтированному шоссе (дороге республиканского значения), на берегу широкой, большой и глубоководной шхеры – мыс Пергамента. Вообще воды в шхерах Ладоги – море. Волна. Рувим Пергамент, карелофинский композитор, был первым председателем карельского Союза композиторов в 50-х годах. На мысе – развалины добротной, каменной, финской дачи, теперь заросшей. Оттенок таинственности и даже некоторой жути, среди заросших травой и покрытых замшелым мхом камней. История этой дачи глубоко трагична. Рувим Пергамент отдыхал и работал в ней, наезжая туда в летний сезон, то есть в разгар лета. Было у него два взрослых сына. Один в ненастную погоду тонул на середине озера. Другой его спасал, и оба захлебнулись. И утонули. И дача опустела. Пергамент больше в неё не возвратился.

В ДТК «Сортавала» ездили , в основном, постояльцы, и композиторы – рыбаки. Среди них был и Евгений Фёдорович Светланов, и поэт-песенник Дербенёв. Последний, как-то мне сказал, при встрече, что кроме ловли рыбы здесь делать больше нечего. И зачем, дескать, сюда приезжать. Ну а писать музыку композиторам? Дом творчества то композиторский! Дербенёв был автором многих стихов к песням Пахмутовой.

На берегу шхеры «Кирьява – Лахти» - не только пляж, но и великолепно оборудованная лодочная станция (с лодками «фофан» различных размеров). И тут же, на берегу, располагались небольшие печи для для жарки свеже

пойманной рыбы.

Пресленев (композитор) привёз в Дом творчества родную тётку из Ленинграда, которая тут же разделывала улов и жарила его. Ел у них свежую щуку. Это белое мясо на вкус просто неповторимо. Пресленев как-то отправился на лодке в ночное. А возвратившись, зашёл ко мне и бросил на ковровую дорожку несколько огромных окровавленных рыбин, величиной почти в полтора метра, и весом не менее 10-12 килограммов в каждой. Одна щука и два сома. Руки его, при этом, были в кровоподтёках. Глушил каждую рыбину веслом, ибо силища, особенно у щук, невероятная. Когда тащил рыбу на борт, лодку опасно кренило. Но Пресленев рыбак был опытный, завзятый. Жена покойного композитора Беринского, который с ней и с дочерью отдыхали вместе здесь, как-то сказала, что ловля рыбы у Пресленева получается намного лучше, чем сочинение музыки. (Я полагаю, что это мысль Беринского).

Я часто прогуливался в лесу, но далеко не заходил, ибо опасность не найти дороги назад была очень велика. Когда то так случилось с композитором Коргановым, который по приезде в Дом творчества, и зайдя в лес, быстро заблудился. И говорят, что ночевал в лесу, хотя был где-то рядом с ДТК.

Природа края, я повторяю, очень живописна.

В километрах 10 от посёлка уже водятся медведи. Приезжал туда охотник с охотничьим ружьём за спиной (из городского общества охотников). Сказал, что где-то в округе (значит близко) видели медведя. А это уже опасно, так как он может напасть на человека. Поэтому охотник прибыл для отстрела его. В посёлке есть домик для охотника…

Упросил директора ДТК устроить нам экскурсию на озеро Ярви. По его водной глади – государственная граница с Финляндией. На другом берегу - уже другое государство. И этот берег различим.

Поехали, попляжились, купались. В кустах и зарослях немало порванной и ржавой колючей проволоки. Я полагаю, что это – следы ещё финской войны.

«Крутил» любовь с Оленькой Швуховой, работавшей тогда в Музфонде РСФСР техником по гражданскому строительству. Всё это необыкновенно впечатляло и украшало мой отдых в Карелии. Признаться, работал я немного. Даже не помню, что там писал. «Роман» же с Оленькой, по возвращении в Москву, был совсем недолговечным и мучительным. Одно дело – курорт, другое дело – будни. В Москве объект моей любви повёл себя ну совершенно по иному. Итогом моего сортавальского заезда явилось сочинение мною Карельской (Сортавальской) сюиты для фортепьяно. 1 часть – «На каменной гряде», «2-я - «Шхеры Ладоги». А 3-я - «По дороге в Питкяранту», 4 –я – «Закат над Кирьява –

Лахти». Я очень люблю это моё сочинение. И карельские впечатления оставили след на всю мою жизнь. И вот сейчас, когда проигрываю эту музыку, она меня опять волнует. И я почти переживаю всё вновь. А ДТК в Карелии ещё существует, но инфраструктура его уже разрушена. Да, как будто творческие дачи ещё сохранились, но вот питание на каждый день нужно уже привозить с собой, или, как полагаю, покупать на месте. Вообще, к большому сожалению, он требует ремонта, ну и, фактически, перестаёт функционировать. Такова диалектическая логика жизни. Вначале взлёт, пото апогей, и, в конечном счёте, разрушение…

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения