Виталий Лоринов

Композитор и писатель

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения

Инмтитут искусств.

Я очень любил преподавательскую работу. Закончив консерваторию по специальности «композитор», я, естественно, вёл в музыкальном вузе курс как специальных, так и общеобразовательных музыкально-теоретических дисциплин (сольфеджио, гармония, полифония).

В начале 70-х при молдавской консерватории было открыто актёрское отделение, целью которого ставилось воспитание актёрских и режиссёрских кадров для республики. Потом специализация этого отделения изменилась, то есть расширилась. Был создан факультет культурно просветительской работы, то есть (кульпросвет работы, или «культбеспросвет работы», как его в шутку именовали студенты), где актёрское отделение было преобразовано в кафедру актёрского мастерства и режиссуры, которая должна была готовить режиссёров для народных театров. Меня вызвал к себе в кабинет ректор, и просил, в связи с введением в учебный план курса «Музыка в спектакле» (два семестра), разработать этот курс для молдавского вуза, и вести его. Он выписал командировку мне в Москву, снабдив письмом на имя ректора ГИТИС (а), тогда нар. артиста СССР Захавы, с просьбой обеспечечтья меня соответствующими методическими материалами. Лично музыку для драматического театра я никогда не писал, но мне было чрезвычайно интересно заняться подготовкой данного курса, хотя бы в чисто образовательном плане (как для студентов, так и для самого себя), так как, фактически, я от театра был очень далёк. Я обратился за помощью к профессору ГИТИС(а), Илье Михайловичу Мееровичу (однофамильцу композитора Михаила Мееровича), который вёл этот курс там. Меерович одновременно работал зав. музыкальной частью театра имени Маяковского. «Гвоздём» театрального сезона тех лет был спектакль «Человек из Ламанчи». Я попросил у Мееровича материалы по курсу «Музыка в спектакле», полагая, что у него есть теоретические труды по этому вопросу.

«-Громко сказано, молодой человек, ничего подобного у меня нет. Могу лишь предложить методический проект курса (перечень тем, и количество часов на теоретическую и практическую часть), который я подготовил для режиссёрских факультетов театральных вузов страны. И этот его проект лёг в основу самостоятельно разработанного мною курса ( с учётом специфики молдавского вуза, и сетки часов), рассчитанный на повышение музыкального кругозора студентов, ибо такой дисциплины, как изучение музыкальной литературы (по недомыслию), в учебном плане кафедры режиссуры, предусмотрено не было. По составленному мною плану курс состоял из 2-х частей, теоретической, то есть лекции в 1-м семестре, и практической, то есть индивидуальные занятия с каждым студентом в виде разбора той или иной пьесы, и её анализа, с точки зрения музыкального оформления того или иного спектакля. Курс должен был заканчиваться зачётом (письменный реферат – режиссёрский план музыкального оформления спектакля студентом имярек). Однако, несмотря уже на явно большую театральную направленность моей педагогической работы, я был, по-прежнему, приписан к кафедре музыкально – теоретических дисциплин, что было справедливо.

Меня до чрезвычайности интересовало знакомство с отечественной и западно европейской музыкальной драматургией, на основе которой я должен был осуществлять процесс преподавания. То есть не только учить, но и самому познавать. Я добился разрешения на беспрепятственное посещение студентами спектаклей русского и молдавского драматических театров, с анализом музыкального оформления каждого из них на общетеоретических занятиях. Я помню спектакль по пьесе Тирсо де Молина «Благочестивая Марта» (испанского драматурга 16 столетия) в русском драматическом театре, где режиссёр бездумно осовременил патриархальный уклад эпохи, популярными песнями («зонгами») 70-х годов. Несоответствие историческому времени было настолько явным, что просто уродовало спектакль. Такое, с позволения сказать, «музыкальное оформление», нанесло ущерб правдивости спектакля, то есть нарушило, в конечном счёте, его целостность.

Конечно, успех удачного музыкального оформления был следующим этапом, так как зависел от общеобразовательной подготовки студента, то есть его кругозора и проч. И, безусловно, от его музыкальности и познаний в музыке. И я, естественно, их направлял, указывая на музыкальные источники, при индивидуальной работе над той или иной пьесой. Выбор драматургии был свободным. Я приобрёл пластинки с различными театральными постановками (конечно, преимущественно, московскими). Мы их прослушивали в классе, с последующим анализом их музыкального оформления. На индивидуальных занятиях мы скрупулёзно разбирали драматургию каждой пьесы, и с точки зрения музыкального оформления, рассматривая его как неотъемлемую часть всей общей драматургии спектакля. Я неустанно повторял, что музыкальное оформление должно обогащать содержание спектакля, то есть делать его многосложным, полифоничным, разноплановым, и выполнять различные функции в постановочном процессе.

Мне удавалось заинтересовывать студентов аналитически относиться к тексту пьесы ещё и потому, что это было интересно мне. Освоение этого курса должно было помочь на заключительном этапе их обучения, то есть при постановке ими дипломного спектакля, то есть давало им возможность верно ориентироваться при музыкальном оформлении его, то есть самостоятельно разрабатывать этот режиссёрский пласт.

На кафедре были отдельно молдавская и русская группы студентов. Естественно, что их общекультурный уровень существенно разнился. В интеллектуальном отношении молдавская группа уступала русской, и дело было не в способностях, а в социальном статусе обеих групп. Всё дело в том, что русская группа почти сплошь состояла из горожан, в то время как молдавская, по большей части - из сельской местности. Но, как ни странно, на отношение к предмету, это обстоятельство не влияло. Ведь многое зависело не только от способностей, но и от усердия студента.

На первом же занятии собрал я, воедино, студентов обеих групп, и решил, чисто экспериментальным путём, проверить степень их музыкального развития и восприятия музыки. Я попросил их всех вооружиться ручками, и записать в тетради свои ощущения, или впечатления от нескольких, весьма сложных по восприятию фрагментов симфонической музыки, которые были трижды проиллюстрированы (при помощи граммзаписи), по несколько минут, каждый. Я предложил, конечно, непростую, для неподготовленного слушателя, музыку, то есть фрагменты из 1 части 3 симфонии французского композитора Артура Онеггера, жившего в первой половинке 20 века. Когда прослушивание закончилось, я стал опрашивать присутствующих. И вдруг все взволновались, и начали боялись высказывать своё мнение. Никто не решался выступать первым, но вот выступления начались. Одному казалось, что музыкой рисуется война, другая говорила, что всё происходит в тёмном лесу, а третьей показалось, что кругом – одни волки. Конечно, всё это было очень субъективно. Такое впечатление подсказывало им их восприятие. Но все сошлись на том, что характер прослушанной музыки – сумеречный, если не драматический, ну а скорее печальный. Однако никто не слышал в этой музыке весёлое, никто не ляпнул, что это вроде «польки, или «фокстрота». Расчёт моёй оказался правильным, и их определение настроения и характера музыки, в целом было верным. Я им сказал, что так и надо слушать музыку, внимательно, то есть не «понимать», а чувствовать. И вслушиваться в неё, конечно. Ведь мы анализировали фрагменты симфонической музыки, и все почувствовали себя раскованно, когда послушали внимательно.

Занятие всем так понравилось, что мы решили провести аналогичное ещё раз.

Была у меня студентка, по фамилии Харуца, и, в качестве дипломного спектакля, она избрала поэму классика румынской литературы, Михаила Эминеску, «Лучафэр», что в переводе на русский - «Утренняя звезда». Поэма повествует о любви небесной звезды к земной женщине, любви неразделённой и трагической, по этой вот причине. Спектакль должен был быть поставленным на сцене дома культуры машиностроительного завода в Тирасполе. Харуца испытывала трудности в подборе музыки., хотя я ей неоднократно подсказывал источники (Равель – Испанская рапсодия, Респиги, Шостакович), но всё это её не удовлетворяло. Она сама много искала. Особенно это касалось образа самого Лучафера, то есть его музыкальной характеристики как небесной звезды. Я постоянно консультировал её по этому вопросу, но всё, что мы не находили, не подходило ей. Но все вопросы, касающиеся постановки спектакля, должна была решать она сама, дипломница. И заведующего музыкальной частью у неё, естественно, не могло быть. Но как-то позвонила, что будет в Кишинёве в воскресенье, и попросила встретиться по этому вопросу. И я с готовностью согласился, и в консерваторию приехал. Она продемонстрировала в записи найденный ею фрагмент электронной музыки (для характеристики Лучафера), холодноватого, искусственного звучания, что как нельзя более подходило для характеристики образа утренней небесной звезды. Я её сказал, что она попала в точку. Она, Харуца, была настолько потрясена и растрогана моим согласием и одобрением, что тут же, на моих глазах, расплакалась от счастья, и, таким образом, её поиск увенчался успехом. Я понял, что Харуца будет настоящим режиссёром, и на её примере понял, что моя работа со студентами не пропадает даром. Я полагаю, что форма и стиль преподавания этого предмета, мне удались. Я научил студентов глубоко, аналитически вникать в текст пьес, и находить по настоящему творческое решение в вопросах музыкального оформления спектакля. Как часто предлагал, конечно, чисто эмпирически, попробовать всё найденное опустить, и как мы часто убеждались, что не используя нами найденное, спектакль выглядит куда намного беднее. И на основе моего опыта я сделал методическую разработку курса «Музыки в спектакле», для режиссёрских факультетов театральных вузов страны. Конечно, с учётом доработки, её бы можно было и издать. Но ведь меня, как композитора, всё больше беспокоило издание моих произведений, то есть нотных знаков, но, тем не менее, моё учебное пособие легло в основу дальнейшего преподавания курса «Музыка в спектакле» на режиссёрском факультете ныне Молдавского института искусств.

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения