Виталий Лоринов

Композитор и писатель

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения

Жен не ищут, их встречают.

Но помышлять о ней (девушке) нет никакой возможности, ибо отец и мать и дочь смотрят главным образом на деньги (Шиллер).

Казалось просто тривиальная, ну неоригинальная история.. Ан нет. Ведь в каждую пору нашей жизни мы вступаем без всякого опыта. Встретил одну немолодую замужнюю пару. Она – врач, он – инженер. Они то и « свели меня с пути». «- Вы самый лучший жених в Москве»- дружелюбно льстила мне Любовь Петровна, предполагая в перспективе познакомить меня с одинокой женщиной, так как знала, что я живу бобылём. Я не противоречил ей; да просто не придавал этому значения. Однако в камерном концерте, куда я пригласил её на премьеру моих скрипичных пьес, их было трое. С Любовью Петровной, так мне казалось, была её родственница, низкорослая и плотная, к тому же внешне весьма невыразительная (чтоб не сказать прямее). Мариэтта была родом из Баку, хотя давно жила в Москве. Лет ей было на вид эдак З6. Конечно, была она бесспорно осведомлена, зачем её позвали. Но сей её «дебют» не произвёл на меня впечатления. Тогда Любовь Петровна, в содружестве с Мариэттой, решила познакомить меня с Натальей Сергеевной, не сообщая мне о ней ну ровным счётом ничего, сокрыв даже истинный её возраст. «Смотрите! Вы так увлечётесь её красотой, что просто забудете о нас» - притворно сокрушалась Любовь Петровна, взяв круто инициативу в свои руки. Мне дали номер телефона, и я, пытаясь поскорее избавиться от докучливого поручения, на следующий день поднял трубку. Любовь Петровна настаивала, чтобы я пригласил Наталью Сергеевну к себе домой, и сразу уложил в постель. Я никогда не поступал так, и был просто в ужасе от решительности предложения. «А я когда знакомлюсь, то сразу лезу мужчине в штаны» - победно заявляла доктор, ссылаясь на свой жизненный опыт. «Ну хорошо» - злорадно подумал я, будучи наверняка уверен, что этот номер не пройдёт, и вовсе сорвётся не столь желанное для меня знакомство. И что-то вроде приключения на этом завершится. Я внял настояниям Любови Петровны, и пригласил Наталью Сергеевну к себе. Та не противилась. Мне даже стало казаться, что это тщательно продуманный акт. Так полагал я, но прежде этого был найден повод для знакомства. «Вы и Наталья близки духовно друг к другу, так как оба любите музыку» - утверждала Любовь Петровна. Действительно, Наталья Сергеевна в молодые годы училась в музучилище, недурно пела, и даже сочинила несколько романсов, которые сама же исполняла. Мне, композитору-профессионалу было предложено послушать их. И я, в назначенное время, пришёл к Наталье Сергеевне домой. Истины ради надо сказать, что она несколько «дрейфила» относительно этого вопроса, боясь оказаться несостоятельной. Однако романсы мне понравились. Я похвалил их, попутно приметив (Наталья Сергеевна была в коротеньком платьице) её весьма округлые коленки. Как многоопытная женщина знает свои «козыри»! Уверен, что привлекательные физические качества женщины - бесспорные её достоинства. Они ведь так желанны со всех сторон, но они даны женщине природой, так сказать даром. Со слов Натальи Сергеевны я понял, что ей лет 58. И показалось мне, что это – редкий случай. Ведь эта женщина была реальна для меня по возрасту.

После романсов Наталья Сергеевна угостила меня чаем, и почему-то чёрствыми булками. Бледное маленькое личико цвета опавшего кленового листа (точнее выцветшего) выдавало её возраст. Мне вспомнились слова из блатной песенки 20-х годов периода НЭПа: «Если женщины стареют, значит – их поела моль…»

Как оказалось, Наталья Сергеевна была всего лишь на год моложе меня. И в разговоре с ней я был спокоен, так как ничем не рисковал. Когда собрался уходить, то вышла её мать, 83-злетняя полная старуха вполне здорового вида. Ольга Александровна будет часто появляться «на десерт», и в качестве эксперта, причём с одной и той же целью: при всяких обстоятельствах стоять за свою собственность, то есть дочь.

Когда Любовь Петровна впервые мне сообщила, что Наталья Сергеевна живёт с матерью, то у меня интуитивно мелькнула мысль, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я уже это проходил. Но отогнал мысль эту от себя, ибо любому человеку так хочется надеяться на лучшее. Но мысль эта возникла в моей голове не зря. Спустя немного времени, когда Наталья Сергеевна вновь пригласит меня к себе, Ольга Александровна, внезапно вспыхнув бросит в мой адрес: «-болтается как последний нищий». Ах «не бери у вдовы дочери» - гласит русская поговорка. А коллега Натальи по работе как то шепнёт мне на ухо: - «родители пожрали её жизнь».

Чмокнув Наталью Сергеевну в щёчку в конце моего первоначального визита, я, в общем-то ушёл почти удовлетворённый. При однообразном и унылом существовании это была немалая разрядка для меня. В троллейбусе даже почувствовал подобие некоего прилива сил Я вспомнил о весьма округлых коленках, которые уже заслонили для меня её не первую молодость, хотя и выглядела она совсем неплохо. Был февраль, а через пару месяцев, в конце апреля, ей стукнет 60. Мой просто вежливый поцелуй, рассчитанный скорее на продолжение знакомства, воспринят был Натальей Сергеевной как чрезвычайно смелый и показательный для неё. Ах опыта ей было не занимать. Мужчина ведь ведёт себя так, как это позволяет ему женщина, а потому я просто был самим собой. Повторно я приезжал к ней 8 марта, с бутылкой превосходного молдавского «Каберне».

Итак, нежданно для меня Наталья Сергеевна разделась. И тут я просто обомлел. Да простит меня Господь за эти рассуждения, ведь это было тело почти молодой женщины, с небольшими, но чрезвычайно обольстительными грудками. Сама Наталья Сергеевна росточка была небольшого, но абсолютно уверенная в том, что у неё нормальный рост. Она довольно бережно ко всему отнеслась. Не следует уж более в таких ситуациях останавливаться на подробностях. Победа, не без её участия, была за мной. «Порвать», как я предполагал, не получилось… Напротив, это меня немало удивило, и укрепило в своих глазах. Но я ведь ничего не знал о её прежней жизни. И посчитал это ненужным; ведь и от меня не требовалось того же. Конечно мой посыл был ошибочным, ибо опыт и прошлое у нас были различны. По специальности филолог, Н. С. была одним из составителей учебников по русской литературе для нерусских школ национальных образований Российской федерации. Мариэтта, на тот период, была ближайшей подругой её, и работала бухгалтером в одном из магазинов. Известно было, что Мариэтта попала в Москву при помощи фиктивного брака. Что связывало Мариэтту и Наталью Сергеевну, было загадкой. Извечный союз смазливой и некрасивой?!..

Как то Наталья Сергеевна приехала ко мне, и предложила купить ещё одну лежанку, то есть диван для неё. И, стало быть, всё складывалось по-серьёзному. К тому же привезла «гостинца» в виде 100 граммов сырокопчёной колбасы, которая исчезла напрочь из моего пищевого рациона после «блистательной» победы в нашем повседневном бытии нового миропорядка.

И я решил, что это – мой час. И пошёл в наступление, стал приходить к ней чаще, без приглашений. И она даже как-то ободряюще заметила, что вот сидеть у себя дома мне было бы скучнее. Однако предвидеть поступков женщины по отношению ко мне я никогда не мог. Такой интуицией не обладаю. Однако полагал, что она не против « незваного гостя не хуже татарина»… Заехав как то после работы, сказала: - «давай будем жить так; половина моей пенсии и половина твоей». Я просто был растроган, и ответил, что никаких денег с её стороны не надо. Будем жить только на мои. Но о какой её пенсии тогда могла идти речь, когда она ещё работала, и вовсе не собиралась с работы уходить. Потом заметила, «как важно в старости найти друг друга». Хотя, как выяснилось позднее, оставила второго мужа, с которым прожила совместно почти 20 лет, когда ему уже было 64. Подогретый таким неожиданным поворотом, я, вполне искренно стал верить, что Наталья Сергеевна и есть моя судьба. Дал сердцу волю. Всё перед этим стало отодвигаться на второй план. Но следует оговориться, что выглядела Наталья Сергеевна лет на 40, и обладала изумительной фигуркой (она ведь никогда и не рожала). И часто говорила: - «признай, не правда ли, я – обояшка». Эх, «ты ж мэнэ пидманула, ты ж мэнэ пидвэла» (укр.). При этом инфантильность её сказывалась на каждом шагу. Была капризна как ребёнок, требовала внимания во всём, очень любила сладости, ну и была совсем неравнодушна к деньгам. Последнее меня очень смущало. Мы ведь не жили вместе, одним домом, и не были в общем-то ещё мужем и женой. Она, как видно, так не считала, а потому и не стеснялась требовать. И где мне было в чём то разобраться, когда всё больше и больше привязывался к ней. «Дай сердцу волю, заведёт в неволю»…

Уж наступила середина мая, и всё стремительно неслось к теплу. Наталья пригласила меня лето провести на её даче. Я колебался из-за её повышенного интереса к деньгам. «Поезжайте на дачу, и там решите все ваши проблемы» - советовала Цецилия Абрамовна заведующая композиторской мед. частью.

И я решил, пусть всё идёт как идёт. Пенсию я разделил на каждый день, и выдавал из этого расчёта, с учётом нас двоих Конечно это было «не фонтаном», но я хотел дать ей понять, что на таком этапе я не могу дать больше. Она, при этом, не докладывала. Дача была запущена из-за болезни матери и смерти отчима Натальи, супруга матери. Вымерзло много плодовых деревьев, так как в течение трёх лет дача пустовала. Уже порядком увлечённый, а, главное, поверивший в неё, работал я на даче и день и ночь. Сказать, что это был медовый месяц у нас, наверное, не сказать ничего. Я думаю, что это был медовый год. Но не придал значения однажды сказанным ею словам, «что это не надолго»… Где мне уж было, в который раз понять, что ведь « не каждый встречный – друг сердечный».

Ночевала Наталья на втором этаже. Я же – на раскладушке подле неё. А чаще внизу, на первом этаже, в отдельной комнате. Воду для поливки подавали лишь от семи до восьми утра. Но успевал полить 6 соток не менее, чем 20 вёдрами плюс ещё шланг, большой, резиновый. К тому же до краёв наполнял водой ещё обе железных бочки. Затем до десяти утра я сочинял (естественно без инструмента). Работал над Трио для фагота, деревянной коробочки и ксилофона, вторым струнным квартетом. И с полным правом мог бы назвать этот дачный сезон «Болдинским летом»… А к 10 утра Наталья просыпалась. Позавтракав, я с упоением принимался за физическую работу. Спилил все вымерзшие стволы, и подрезал сухие ветви на сохранившихся. Пересадил 16 сливовых деревьев, кустарники крыжовника и малины. Распиливал сухие деревья на дрова, убрал весь мусор с дачи, и даже кое-где клал крышу. И это было наиблагоприятнейшее время для меня. Я любил женщину, и всё старался делать для неё. А по садовому товариществу пронёсся слух, что у Натальи на даче есть человек, работающий «не покладая рук». Не скажу, что б не было размолвок, но, как мне кажется, мы увлеклись друг другом. Но лето кончилось, и я уехал в Кисловодск. Отпустила она меня легко. Насколько понял я, главная цель ею была достигнута, и дача восстановлена. Из Кисловодска звонил по несколько раз в день, но удавалось сказать лишь несколько слов. Я экономил деньги, междугородний автомат мне это позволял. И всё-таки уверенности, что по моём возвращении она будет встречать меня, у меня не было. После бесчисленных уведомлений и просьб, на вокзал она всё-таки пришла. Не мог наглядеться на эту накрашенную куклу и не нацеловаться. Ласкался только я, она же – словно мумия. А осенью ей предложили уйти с работы (по сокращению). Все её мысли, волнения и переживания передались и мне. И началась опять у меня челночная жизнь. Одна ночь – у Натальи, другая – у себя, ну словно в общежитии. Кормили меня кашкой, и только. Перед моим отъездом в санаторий ( а был уже декабрь, обмолвилась (притом без всякой видимой причины): - «нам надо расстаться». Всю ночь не спал, переживал, и в 5 утра я вышел из дому, чтобы скорее повидать её. Вломился к ней в 6, и почему-то она не удивилась. Я попросился уехать от неё, считая, что нужно по больше быть вместе. «С любимыми не расставайтесь» - поётся в песне.

В начале нашего знакомства Наталья предупреждала, что мать её всегда будет настроена против того, чтобы мы были вдвоём. И я давал её матери в таких случаях вежливый отпор. Однако Ольга Александровна неоднократно повторяла Наталье, что при любых обстоятельствах «Наталья никогда не останется одна»… Размолвка не замедлила сказаться. Увещевал Наталью пойти ко мне. Тянула целый день. Уехал в ожидании её приезда. По телефону последовал ответ, что дочь соседки, с которой дружили, 21-летняя истеричка, находится у них в квартире в паническом состоянии, из-за того, что её матери уже давно с роботы нет. Я ринулся назад, к Наталье, ну и конечно не сдержал себя. Бросил на пол портфель, проклял их именем Бога, назвал мать Натальи «старой бл… », Наталью – проституткой.

Конечно безобразно Но не мальчишка же я в конце концов…

О. А. стало плохо, а для меня вызвали «скорую» (сердечный спазм). Но вечером все успокоились (за исключением матери) Соседка извинилась за дочь, за её выходки. Прошло несколько дней. Наталья, в весёлом настроении, после работы приехала ко мне. А утром следующего дня поехала домой, пообещав вернуться к 5 дня. Но этого не случилось. Остро почуяв недоброе, я бросился домой к ней. Однако меня она не впустила. Соседка, выйдя от неё, сказала, что мне лучше уйти, и вообще, что я хочу от Натальи… Я ей ответил, что буду ночевать на лестничной площадке. Через минуту мимо меня продефилировал сожитель Аллы, соседки по лестничной площадке, с предложением Н.С. «убрать» меня из подъезда.

Такого коварства я даже не мог предположить, и поспешил спуститься по лестнице сам, где следовавший за мной по пятам 40-летний грузин с грохотом закрыл за мной парадную дверь. А оказавшись на улице, я целый час звонил по домофону, и уже охрипшим голосом умолял: - «Простите меня». В ответ же слышал жестокое «нет!». И полагал, что отвечала мать. На самом же деле сама Наталья… Выгуливавшая во дворе овчарку мне грубо крикнула «- А ну уйди от подъезда, а то вызову милицию!» Я ей смиренно и обречённо: - «Ну вызывайте». А было уже темно. Она подошла поближе, и, рассмотрев, спросила примирительно: - «Вы из 36-й? Там живёт очень злая старая женщина. Я сейчас зайду, узнаю, в чём дело. Вы подходите через час, я сообщу вам, как будет дальше…».

Я никуда не уходил, и эта женщина, общественница, бывшая всегда в курсе всех дворовых сплетен, мне сообщила: - «Наталья позвонит завтра вам, в 6 часов вечера». И я, не помня себя от горя, уехал домой.

Ночь и день провёл я в состоянии прострации. «Удар» настолько был силён и неожидан (ведь за два дня до этого я с её матерью мирно беседовал по телефону, и извинился), что я весь день не пил, не ел. А в 18. 00 раздался телефонный звонок. «Я тебе звоню, как обещала!». И голосом, накаляющимся от ненависти и злобы, прокричала: - «Забудь мой телефон! Забудь мой адрес! Совсем и навсегда!». И бросила трубку. Я в ужасе стал перезванивать, пока чей то мужской голос (молодой) не ответил мне: - «Виталий Миронович! В таком возрасте как вы характер уже не меняется. Если вы не прекратите звонить, то я приму меры. Ведь я – питекантроп». Таков был глубокомысленно-лестный для его характеристики ответ.

Казалось, что переживаниям моим не будет конца. «Злая жена сведёт мужа с ума»… Понятно, без посторонней помощи я с собой справиться не мог. Не в силах совладать я, через пару дней, бросился в больницу. Зам. главврача 13-й психиатрической на месте не оказалось. Но просто так уйти я бы не смог. Нашёл его в 15-м отделении. Брутман поднялся, подал руку. Упавшим голосом я сообщил, что у меня несчастье, разрыв. -

Развод? - как бы трагически воскликнул он. Не дожидаясь моего ответа, решительно сказал: «- Немедленно ложитесь!» -

Нет, не могу. -

Когда вы сможете? -

«Наверно в понедельник» (а был четверг).

Татьяна Степановна, лечащая врач, уже была осведомлена об этом, констатируя, что «на мне лица нет». Я ей подробно рассказал.

«Как вы могли влюбляться, идти за женщиной, не зная её прошлого… Если она могла оставить прежнего, уже второго мужа, после 20 лет официального брака… К тому же ему было за 60. На что же вы расчитывали? Я бы с такой «в разведку» не пошла…».

Я был настолько сломлен случившимся, что не осознавал, как был унижен. То есть фактически «был сброшен с лестницы», осмелившись прийти к ней в тот злосчастный для меня день. Но о каком достоинстве могла идти речь, когда я был так наказан. Я ей пытался звонить, и сразу написал пять писем, в которых признавал себя виновным во всём. «Срывался» из больницы, чтобы доставить очередной конверт в почтовый ящик её квартиры. Всё было тщетно. Всю боль-тоску от происшедшего « топил» с утра до вечера в бесчисленных записях на бумагу, в которых – бесконечные стенания. Моё тогдашнее бытие было настолько для меня потерянным, что память, даже потом, не давала возможности восстановить события почти шестимесячного периода со дня разрыва. Цецилия Абрамовна, узнав, что произошло со мной, давала мне совет повременить с попыткой восстановить былое, и дать остыть «противной» стороне. Узнав о моих письмах, она сказала: - «Уверена, что ваши письма могут растопить лёд»… Но дело было ведь не в них, а в отношении Н. С. ко мне. Однако моих покаянных писем она всё же не рвала. Вот первое письмо.

«Бесконечно дорогой для меня человек!..

Только дочитай эту записку до конца! Страшнее того, что произошло, я не мог себе даже представить! Я позволял себе не верить, что ты была для меня счастьем (да ведь до тебя я его и не встречал!). Самое ужасное, что ты потеряла веру в меня. Но я ведь – другой, всё дело в обстоятельствах жизни. И могу быть другим!.. Вся вина за всё, только на одном мне!!!

Нет у меня никого, кто бы мог подсказать мне пути к тебе. Потеря тебя, это как потеря моего горячо любимого брата Мики, или родителей!.. Молитвенно прошу тебя простить и забыть всё то плохое, что я допускал по отношению к Тебе и твоей маме.

Виталий.

18.02.»

Время в больнице, и бесконечные обращения к Н.С. всё-таки сделали своё дело.

И постепенно она стала отвечать на мои телефонные звонки. В конечном счёте, мир восстановлен был. И даже вместе съездили на дачу в конце августа… Однако в Кисловодск я по путёвке на сей раз не поехал, так как полагал, что после такого потрясения

(а по словам Татьяны Степановны, что «без больницы я бы не справился с таким состоянием»), я должен был пожертвовать всем ради спасения семьи. Тем более, что мы с Натальей были на разных полюсах житейского существования. У неё была мать, я же был один как перст на этом свете…

И обретая Н. С. как друга, я избавлялся от своего извечного, невыносимого одиночества. Как только она просыпалась, я говорил ей: - «Доброе утро, моя маленькая принцесса». Она поздно вставала.

В комнате её всегда царил ужасный беспорядок. Но я с любовью застилал её постель.

Уж наступила осень, а с нею хронический гайморит у Н. С. Но я был рядом, ходил в аптеку, читал ей вслух дипломный материал её диссертантки (о Хомякове, Киреевском, их вкладе в русскую литературу). Н. запросила у меня 200рублей, чтобы купить колготки. Затем я дал по её просьбе ещё З00 рублей. Поехал вновь в санаторий, по реабилитации, и Н., с большим желанием приезжала ко мне на выходные дни. После казалось бы спокойствия «Переделкино» возобновились стычки. У меня стали появляться загрудинные боли. Н. была просто нетерпима к любым мелочам, своевольна, без чувства юмора, самоиронии, спонтанна в поступках. К тому же необыкновенно тщеславна и горда. И сколько раз я убеждался, что « кто не любит шуток, с тем не шути». В канун Нового года, когда мы вместе были в Медчасти и спорили, Цецилия Абрамовна вызвала «скорую» и упекла меня в больницу. И сделала это сознательно, боясь, что разногласия могут вызвать у меня осложнения с сердцем в период праздничных дней, когда медпомощь может быть затруднена. Я упрекнул Цецилию Абрамовну за это. Она же подтвердила, что сделала это для моей пользы: - «Я вам не девочка! Хотите, уходите из больницы. Вас там насильно никто держать не будет!». Наталья соглашалась проведывать меня, но при условии, что дам ей доверенность на мою сберкнижку, дабы покупать мне еду… Мне этот «ход» её очень не нравился. Выходит, что милосердие - за деньги. На это, к счастью, я не пошёл. Как показало время, я оказался прав. Да и нужды для меня в этом не было. Вернувшись довольно быстро, после бесцельного пребывания в Боткинской, я, с разрешения Натальи, заехал к ним, где они тут же потребовали 600 рублей. Я обещал сделать это на следующий день, но Н. была неумолима. К тому же ей стали говорить, что она «продешевила», как будто речь шла о сделке между нами. Я задал ей вопрос: - «быть может я – на положении квартиранта?»…

- Ну что ты. С квартиранта мы брали бы больше.

Договорились, что буду отдавать им свою пенсию, за исключением тех денег, которые необходимы для оплаты моей квартиры. Но вскоре произошло следующее. Я часто читал Наталье вслух. В её библиотеке нашлись рассказы не Фёдора Соллогуба, а Владимира (его однофамильца), прекрасного стилиста. Я с удовольствием читал ей рассказ «История двух калош»…

«Карл!» – сказала Генриетта.

«Я люблю тебя!

Теперь мы больше не увидимся. Но с чистой совестью я могу сказать тебе торжественно и свято перед этим человеком, которому меня продали.

Я люблю тебя! Теперь, Карл, будь твёрд, мы должны расстаться».

……………………………………………………………………………….

«-Убирайся к чёрту, музыкант проклятый!» - промычал Федоренко. «А вы, сударыня, не стыдно ли вам? И выбрать кого же, нищего музыканта…».

«Полно вам с музыкантами тарабарить. В деревню, в деревню!»…

(В. А. Соллогуб. Повести и рассказы. Госиздат, 1962).

Внезапно Наталья прервала моё чтение.

«-Хватит! Собирайся к себе домой! Я устала от тебя! Я хочу отдохнуть!».

Слёзы брызнули из моих глаз: «Как? Почему? Зачем?»

Она быстро меня собрала. Вместе со мной села в автобус, словно боясь, что я вернусь. На остановке возле моего дома, не выходя из автобуса, чмокнула меня в щёку, и помахала ручкой, когда я вышел из него.

«Как человек не мил с лица, внутри найдёшь ты подлеца» (Шекспир).

Прогоревав около двух недель я стал предпринимать попытки вернуться вновь. Тогда Наталья Сергеевна поставила другое условие мне. Поскольку совместная жизнь практически не получалась, она постановила, не приходить к ним на неделе, а только на выходные дни. И соответственно оплачивать моё пребывание. И наступила для меня жизнь « с оплаченным входом»… Однако прежде Наталья провела «разведку боем»… Почему бы мне не заключить договор с «жилсоцгарантией». Ведь за наследование моей квартиры я смог бы получать немалое денежное содержание. Спустя несколько дней, я, скрепя сердце, сообщил Н. С., что квартиру свою завещал родному племяннику задолго до знакомства с ней. Тогда, подумав, она предложила сдавать мою квартиру квартирантам. Но у меня не было уверенности и никаких гарантий, что смогу после всего действительно жить у них, и Н. С. с матерью не «попросят» меня уйти в очередной раз. А я ведь всегда хотел, что бы мы с Натальей, по большей части жили отдельно, то есть у меня. Нетрудно догадаться (а я тогда не мог взять в толк), что им от меня нужны были только деньги… То есть «с денежками - «Милый Сенюша», а без денег « пошёл вон, Семён!» (русская поговорка). Мать Натальи, Ольга Александровна Русина - доктор филологических наук, а дочь её, Наталья Сергеевна Русина – кандидат филологических наук. И русская и зарубежная литература - родная их стихия. Но на поверку, отнюдь не их жизнь.

Идеалы литературы – это одно, а быт и матери и дочери – другое. Такого парадокса я в жизни не встречал. Однако я любил Наталью, и очень дорожил ею. И разумом и сердцем всё отрицательное не принимал. В любовь мою она не верила, да она ей и не была нужна. Ни жертвенность, ни дружба, ни ласковое отношение к ней её не трогали и не интересовали.

«Любовь не ищет своего» (библ.). «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не боится, не бесчинствует. Не ищет своего, не раздражается, не ищет зла, не радуется неправде, а сорадуется истине». Всего этого со стороны Н. С. ко мне не наблюдалось. В конце концов 63-хлетняя Наталья договорилась до того, что муж у неё должен быть генерал. Так, мол, считают все. Вот в этом выразился весь её внутренний мир, хотя она вначале так много говорила о духовности. « Кто на тело заглядывается, тот всегда о душе толкует». (Шиллер. Коварство и любовь. ).

Однажды Н. обнаружила, что в моём кошельке денег больше, чем заплатил ей за З дня, положенных для пребывания у неё. И что ей надо срочно вернуть долг соседке Алле, а мелких денег у неё нет. А вот разменять на утро деньги, которые ей дал, ей не хотелось. Я просто взбешен был её уловкой, и выбежал их разменять. У меня был сильный сердечный спазм от стресса. Наутро «скорая», диагноз - инфаркт. Меня везут в реанимацию, Н. С. же собралась в бассейн. И растерялся до смерти. Причина подозрения - на почве стресса, из-за денег. И получить после шунтирования инфаркт, уже погибель. Я позвонил из реанимации: «Наташа! Если у меня действительно инфаркт, ты меня не бросишь?..» Ответа не последовало. Инфаркт по счастью не случился. Но дистрофию сосудов сердца надо было лечить. И продержали меня в стационаре месяц. Наталья работала в районе больницы, в которой я лежал, но посетила меня всего лишь раз, хотя звонил ей ежедневно, и неоднократно умолял её прийти. Я чувствовал, что почва уходит из-под ног. Вернуться из больницы к ней Наталья не разрешила. Я понимал, что в наших отношениях надо поставить точку. Развязка наступила быстро. Я попросил её приятельницу, из церкви Святого Вознесения, поговорить с ней. Наталья, в немилосердно грубой форме открыто подтвердила, что не любит меня. Всё было против, и все старания были напрасны. Борьба уж более была невозможна. Я медленно и тяжело трезвел. И написал Наталье фактически прощальное письмо с просьбой подумать… «Кто же отказывается от друга, да ещё в таком возрасте, как мы с тобой?»- в отчаянии вопрошал я. «Смири гордыню, напиши, позвони, как тебе будет угодно. Я буду ждать.» Но к моему письму она осталась равнодушной. Я уже ни в каком качестве ей не был нужен. По телефону сказала больше ей не звонить.

Тоскливо и печально пробежало лето. Н. С. куда то исчезла. Ни мать, ни приятельница Натальи мне правды не говорили. Мои короткие звонки по осени успеха не имели. Ото всего Наталья отказывалась. Я ожидал Нового года. Ведь он мог стать хотя бы маленькой возможностью что либо изменить. Но тщетно. Наталья меня к себе не позвала. 2-го января я коротко поздравил её с праздником, и на прощание сказал «пока». И более с тех пор ей не звонил. Но и она ни разу после этого не позвонила. Когда из дома пропадает кошка, или теряется собака, и то хозяева беспокоятся, пытаются их найти. В моём же случае и этого не произошло. Как будто мы и не были знакомы…

«И нашёл я, что горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце её - силки, руки её - оковы» (Экклесиаст, гл. 7, стих 6). Но «кто найдёт добродетельную жену, цена её выше жемчугов» (Притчи царя Соломона, гл. 31, стих 10). Последнего мне не было дано. Однако почти не проходит дня, чтобы Наталью не вспоминал. Забыть, значит простить, но ведь в прощении она и не нуждалась. Однажды я ей сказал по телефону: «Вот я покаялся, покайся и ты…». «А мне… не в чем» - ни минуту не сомневаясь, отвечала она. А ведь носила нательный крестик.

Когда было ещё всё свежо, и раны мои кровоточили, зашёл как то в собрание евангельских христиан, которое снимало помещение на Ордынке. Мне нужен был художник Слава. По окончании служения ко мне подошла пресвитер, женщина лет 50 - 52-х, с красивыми, чёрными глазами. И мне сказала, что как-то видела меня в собрании. Я подтвердил, что действительно приходил по этой же причине. Ширинай пригласила меня поговорить, и я ей вкратце поведал о своей драматической одиссее.

«Не ищите себе жены» - сказала она в ответ. «Если Господь предусмотрел для вас подругу, она найдётся. Но если нет, то нет».

Мне стало как то легче от этих слов. А мой приятель из мэрии, Сергей Матвеевич, как-то, сказал мне, смеясь: «Виталий Миронович! Жён не ищут, их встречают».

И возникает вполне резонный вопрос, как можно было допустить до всего этого?… Ведь наши отношения изначально были ненадёжны. А потому, что они были неправедны, так как никого и ни к чему не обязывали… Я презрел разум и жил не по закону. И слава Богу, что всё разорвалось. «Ибо заповедь есть светильник, и наставление – свет, и назидательные поучения - путь к жизни». (23)

«Чтобы остерегать Тебя от негодной женщины, от льстивого языка чужой» (24).

«Не пожелай красоты её в сердце твоём, и да не увлечёт она тебя ресницами своими»» (25).

( Книга притчей Соломоновых). ?? ?? ?? ?? 13

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения