Виталий Лоринов

Композитор и писатель

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения

Бердянск

В Бердянск я ездил с мамой, будучи школьником, лечить носоглотку. Так поступали все родители, когда их дети были в подростковом возрасте. Вода в Азовском море не холодная, прозрачная и чистая, море, в которое не впадает ни одной реки, ни даже маленького ручейка. И был (а он и есть) прямой поезд из Днепропетровска на Бердянск. Но станция железнодорожная носит название Осипенко, по имени легендарной советской лётчицы Полины Осипенко, уроженки этих мест. Бердянск же - Запорожской области, а Запорожье, как и область, граничит с Днепропетровском. Ведь до установления советской власти, Запорожье и область были частью Екатеринославской губернии. Так что путь небольшой. Железнодорожные вагоны, однако, тогда были деревянными, не цельнометаллическими. Так ещё долго было после войны. А поезд тащил паровоз, и было иного гари. А остановки по пути были частыми, и долгими, несмотря на небольшое расстояние. Расхожая фраза, превратившаяся в стереотип «останавливается у каждого столба» и родилась после войны, после долгого и частого стояния на бесконечных железнодорожных станциях по пути. Чтобы открыть окно в таком вагоне, нужно было потянуть ремни (креплёные с той и другой стороны стекла сверху донизу) на себя, и потянуть их вниз. Оконное стекло тогда опускалось до половины. Помню. как на железнодорожной станции Пологи, и самой большой по пути, стояли полтора часа, и было уже 12 часов ночи. В те времена существовала железнодорожная милиция, носившая фуражки с красными кокардами на козырьке, и, с такого же цвета красными лампасами на галифе, вправленными в сапоги. Ну, словно, казаки. Вагоны были только плацкартные, и общие. Обычно освещаемой была лишь та часть поезда, которая – к фасаду станции, другая сторона была, конечно, тёмной. Но предупреждали, что окна надо закрывать, так как в те годы орудовали железнодорожные воры, которые, при помощи железных крючков, вытаскивали вещи из проёмов окна, конечно, с не видиимой, неосвещённой стороны. Рассказывали, что у какого то генерала, таким путём, стащили вещи, вернее чемодан, когда окно не было затворено, а генерал сам крепко спал.

Снимали мы нечто вроде комнатки, если это не был сарай, на Матросской слободке (пригороде города). Матросская слободка существует в Бердянске и по сей день. И спали на матрасах, набитых колючими устюками (я полагаю, это род сухой травы). И, кроме нас, в этом дворе, квартировали ещё и харьковчане, то есть мать с сыном, со странной фамилией Бурхи-Бершмой. Конечно, бедность была страшная, но мы тогда её не замечали, поскольку все были такие, и каждый счастлив был по-своему. Еду мы покупали на рынке, ведь было лето. А молоко нам приносили прямо во двор. Но жизнь тогда была дешёвой, всё стоило копейки, не то. что нынче, ведь прежде жизнь была для всех, а не для избранных.

Очень большим деликатесом, и очень частой в нашем рационе была небольшая азовская свежая рыбка - селёдочка «силявка», вся проистекавшая жиром. Ели мы её со свежим сливочным маслом, которое покупали также на рынке. И это было большое объедение. Но нет её теперь, и те, кто ездит на Азовское море, о рыбке этой, и слышать не слыхали. Как видно перевелась она, а что же не перевелось теперь, в столь несчастливое для людей время. А ведь какая вкусная рыбка была!

Так как до центра города было весьма не близко (около 3-х километров), то в город мы и не ходили. Однажды харьковчане, а были они старше меня по возрасту, купили билеты на кинофильм «Судьба солдата в Америке». Позвали и меня. А было это в городе. К тому же киносеанс был вечерний. Боясь, что мама будет волноваться, а я пошёл то, не предупредив её, билет я сдал, ну и отправился в обратный путь. Дорога пролегала через кладбище. И я, трясущийся от страха, бежал через него, не чуя ног. И сделал правильно, что возвратился, так как мама моя уже начала беспокоиться.

Ну а на пляже мы встречали многих знакомых, и, в том числе, и моих школьных учителей с детьми. Из-за близкого расстояния (всего одна ночь пути), Бердянск считали днепропетровским курортом.

Я помню. что на пляже мне очень нравилась одна девочка. Лет16-17. И я всегда наблюдал за ней, когда она появлялась в летнем коротком платьице, а потом переодевалась в кабинке в купальник. И каждый раз вздыхал, когда она приходила, но подойти к ней, познакомиться, я не решался, так как очень стеснялся. Местные фотографы делали не побережье любительские снимки для отдыхающих, и это был их заработок. И вдруг на пляже появился мужчина, могучего телосложения, и с пышной гривой волос, похожий на актёра (с богемной внешностью скорее), с фотоаппаратом «лейка». Мы знали, что он приехал из Москвы, и полагали, что он, наверное, певец из ГАБТ(а). Действительно он был из ГАБТ(а), но только там работал он фотографом. Конечно фотографии, которые он делал, налево и направо, были намного лучше тех, что делали пляжные фотографы. И местные у него его «лейку» утащили, что б не отбирал у них он заработок. Лишь взяв с него слово и обещание им не мешать, «лейку» ему вернули. Это был конец 50-х, и последний год первой пятилетки народного хозяйства, и первый мой выезд на море…

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения