Виталий Лоринов

Композитор и писатель

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения

Циклотимия.

К сожалению, стрессы – беда нашего времени, и моя личная беда, если не большая. Моя ранимая, тревожная, короче очень уязвимая и неуравновешенная психика весьма остро реагирует на стрессы, и я порою удивляюсь, как я ещё живу. А стрессы нас подстерегают то тут, то там, и совершенно неожиданно. И так экскурс в прошлое. И, к сожалению, факт этот был не только неудачен, но зловещ, и даже уголовно наказуем противной мне стороне. Но, увы, законы, в советское время, были всегда и во всём, на стороне женщины. Однако суть в том, что оказался я словно в заколдованном круге. Мои переживания вполне естественно сопровождались повышением артериального давления. Даже был гипертонический криз, короткий, на секунды, но всё же был. Я потерял даже сознание. И как мне было выходить изо всего этого?..

Шёл 1972 год. А жил я тогда в Молдавии. в Кишинёве. И я решил пойти на Костюженское шоссе, где помещалось какое-то психоневрологическое учреждение. Какое, я толком и не знал, да и стыдился, почему-то, кого либо об этом спрашивать. Но из бедственного моего положения надо было выходить, и я решился. Пока я не добрался до 3-го этажа этого помещения, я не кого не встретил; ни больных, ни врачей. Наконец увидел я женщину, в белом халате, лет 38 (а может 40), по-моему, еврейку, которая о чём то, я полагаю медицинском, оживлённо беседовала

с другой, пришедшей к ней, насколько понял я. Я остановился поодаль, в ожидании, когда закончится их разговор. Она заметила меня, и вопросительно посмотрела в мою сторону. Я, извинившись, спросил, возможно ли к ней обратиться. Она велела немного подождать, ну а потом предложила зайти в комнату. И я ей коротко, стыдясь подробностей, но всё же рассказал о своём, в полном смысле слова, мучительном существовании. Она, как показалось мне, весьма легко, да и поверхностно отреагировала на мои жалобы. А дело было в моих переживаниях в связи с разводом.

«-У вас в квартире есть удобства?»- спросила она.

Я ответил утвердительно.

«-Нужно купить хвойный эстракт, и делать хвойные ванночки, предварительно растворив пол порошка в воде».

Я поражён был, и одновременно разочарован такою простотой её решения, и стал ей возражать. И я спросил её, в конечном счёте: «-Ну а гипнотизёр у вас есть?»

«-Есть, но он – в командировке, и его на месте сейчас нет. Но он вам не поможет».

«-Как так» - запротестовал я, «-ведь даже Рахманинов, и тот прибегал к помощи гипнотизёра».

«-Он вам не поможет»- настаивала она.

«-Ну почему же?»- упрямо спрашивал я.

«-Да не поможет. А потому, что вы – образованнее, чем он, и он не сможет вас убедить. Понимаете?» – как бы раскрывая карты, ответила она. «-К сожалению, это так».

И мне пришлось отстать, хотя ушёл я, конечно, неудовлетворённый. Не сомневаюсь, что она – врач- психиатр. Ведь смотрела она мне прямо в глаза, и могла в точности определить степень моего состояния. Глаза ведь говорят о многом. Но мой поход был первым звонком моего, в целом, неблагополучного психического состояния.

И вот после 50 лет, я вновь, у психотерапевта, но только после операции на сердце (аортокоронарное шунтирование). Но прежде о звонке Шабалкину, который оперировал меня, и спас мне жизнь, по существу, хотя он не спас жизнь моего родного брата.

Я, по телефону: «-Владимир Алексеевич? Это Лоринов».

«-А-а, как твои дела?»

«-Да настроение неважное».

«-Немедленно приезжай!»

Приехал я, и постучался. Шабалкин, открыв дверь:

«-Ну ведь какую операцию перенёс, а?» (имея ввиду, что я почти был на том свете).

А психотерапевт поликлинического отделения НЦХ меня спросила: «- Вам сколько шунтов поставили?».

«-Четыре».

«-Это значит, что на искусственном кровообращении» (а меня подключили к аппарату, когда было сердце остановлено) «вы были не менее двух с половиной, если не 3-х часов. Чего же вы хотите?…»

Цецилия Абрмовна, заведующая медчастью СКМ, добавила, что раз уж человеческая рука дотронулась до сердца, депрессия неминуема. А психотерапевт НЦХ имела ввиду, что после искусственного кровообращения резко падает иммунная система.

В Молдавской филармонии (как и в других городах) всегда были в продаже абонементы на симфонические концерты, на весь осенне-зимний концертный сезон. Кроме того, как и в других филармонических городах, существуют и выездные концерты (для предприятий, учреждений, и т.д.).

Рассказывали не то быль, не то анекдот, что когда симфонический оркестр приехал на Костюженское шоссе, (в уже упоминавшееся мною лечебно - психиатрическое учреждение), то к дирижёру подбежал один больной и сказал:

«-Скажите, кто сумасшедшие, вы или мы? Ну кто же приезжает в сумасшедший дом давать симфонический концерт».

А в 1998 году, в мае, у меня был настоящий нервный срыв. Я взял билет на поезд «Москва – Кисловодск», чтобы поехать в санаторий. За 3 недели до моего отъезда (а я взял билет заранее) разгорелась так называемая «рельсовая война». Прежде так почитавшие Стакана Николаевича шахтёры Шахтной, Ростовской области, устроили сидячую забастовку на рельсах, в знак протеста против задержки выдачи им зарплаты (за отработанный срок). Транспортировка грузов на этом направлении (Северный Кавказ), равно как и пассажирские перевозки, была приостановлена. Жертвой стали большое количество ни в чём не повинных людей, застрявших в пути. И поезда тогда ходили с огромным опозданием, так как шли на Ростов в обход Лисок и Шахтной (из-за заслона). Так «мстили» своим согражданам прежние почитатели Ельцина. И начал я паниковать, что попаду в такую ситуацию. Пришлось идти мне к психотерапевту Менцеру А.С., внешне красивому и глубоко верующему человеку, лет 55. Высокий, стройный и спокойный Менцер вполне логично удержал меня от скоропалительных решений, попытки отказаться от поездки, вернуть путёвку, и сдать железнодорожный билет в кассу. К тому же он сказал и не менее важную для меня вещь. Депрессия, по его мнению, была у меня всегда, но она дремала до времени. Я вспомнил, что в молодые годы я отличался крайней неровностью, скорее неуравновешенностью настроения, и прочитал «Этюды оптимизма» Ильи Ильича Мечникова. Из книги явствовало, что крайнее непостоянство душевного настроя свидетельствовало о молодости субъекта. Но принято теперь считать, что это не депрессия у меня, а «циклотимия», то есть частая смена настроения. Я повторяю, что Менцер сказал мне очень важную вещь, весьма ободрившую меня, то есть, что я никак не брошенный, и не незащищённый на свете человек, как я полагаю. Я есть часть, частица целостного мира, который создан Богом.

Вообще духовная подпитка и поддержка есть факт немаловажный. Падение рубля в 1998 году (так называемый «дефолт») застало меня в 13 больнице. И когда я узнал, что люди мечутся, скупают всё, дабы избавиться от денег, сметая всё с прилавков, я тоже порывался выйти из больницы, чтобы спасать свои копейки. Словом, чтобы принять участие, или поддаться всеобщему психозу. И Элла Марковна (мой духовник) сумела удержать меня. По телефону она мне прочитала строфу из послания св. апостола Павла к коринфянам. «Вот я бросаю вас как овец среди волков, будьте мудры, как змии, и просты, как голуби». Ведь мы, сегодняшние люди, действительно как овцы среди волков. И как нужно сохранять самообладание, быть терпеливым и не сорваться. И я не вышёл из больницы, чтобы не поступать так же, как все.

Читая Библию, и, в частности, Евангелие, я многое начал познавать и осознавать. Когда мои суждения были волюнтаристскими или априорными, то Элла Марковна мне выговаривала по телефону, что бы я выяснил свои отношения с Богом. И если я - последователь Христа, то не должен брать под сомнение то, что написано в Библии. То же, по сути, и утверждает пастор Ямпольский. В ответ на моё нежелание верить в вечную жизнь (то есть в жизнь после смерти), он утверждает, что обещание вечной жизни есть Божье обетование. Конечно, чтение Библии и посещение богослужений мне много дали в нравственном отношении. И я никак теперь не подвергаю сомнению существование Бога, но вот люблю ли я его, не знаю, «но кажется мне, что люблю»…

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения