Виталий Лоринов

Композитор и писатель

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения

Случай в поезде.

Живя в Молдавии, и в Кишинёве, я очень тосковал по дому, и по «большой» земле. Ведь всё таки, сменив Днепропетровск на Кишинёв (а я поехал туда учиться), я, с точки зрения большого города, конечно, проиграл, покинув большущий город ради небольшого. Однако и не в этом, по сути, было дело. Ведь в Кишинёве, несмотря на столичный статус (республиканская столица) царил мещанский мелкобуржуазный дух всё ещё провинциального города, хотя, до революции, он был губернским. И возвращаясь в Кишинёв из дома (куда я ездил на каникулы и в отпуск), меня всегда трясло, так как охватывала дрожь от тревоги, связанной, в прямом и переносном смысле, с одиночеством (скорее отчуждённостью к месту проживания).

Прямого жел.–дор. сообщения между Днепропетровском и Кишинёвом, в ту пору, не было. Впоследствии уж появился пассажирский поезд «Кишинёв – Днепропетровск». Ну а до этого, обычно, я добирался через Одессу, пересаживаясь потом на Кишинёв.

А Кишинёв, расположенный всего в 100 километрах от Одессы, был полной противоположностью последней. Но роль Одессы, в развитии культурных институтов республики Молдова, неоспорима. .И обучение, и кадры, и переезд в Молдавию специалистов всех профилей промышленности и культуры…

Вообще Одессу, как город, я почти не знал. Ведь попадал туда, обычно, проездом, и ранним утром. И мне мерещились в неясных очертаниях силуэтов, в едва забрезживающемся свете, образы предреволюционной Одессы, и персонажи Бабеля и Паустовского. К тому же вызывала романтический порыв и неосознанные мечты и вывеска «Институт моря», на фасаде одного из старинных двухэтажных особняков.

Однако Одесса, как город, отнюдь не была пределом моих мечтаний. Просто, попадая туда, я уже был ближе к дому, почти как на родной земле, то есть переставал быть чужаком, как в Кишинёве. В последнем я находился явно «не в своей тарелке». Хотя в Молдавии я был совсем не простым смертным, а педагогом вуза. К тому же и как композитор я был достаточно уже известен в республике. Но руководствовался в этой своей жизни я следующим постулатом (вернее поговоркой): «Чем быть пшеницей у сорной травы, лкчше быть сорной травой у пшеницы»…И так я трактовал там свою жизнь, вплоть до моего переезда в Москву. Но, по прошествии уже намалого количества времени, я прихожу к выводу, что мой молдавско-кишинёвский период жизни (а это более, чем четверть века), был ну вовсе не таким уж несчастливым. Ведь я был молод, здоров, и, вплоть до конца 70-х, были живы ещё мои родители… И многое тогда мне удавалось. В Москве, напротив, всё оказалось куда проблематичнее и сложнее. И дело даже не в «масштабе». Ведь так негаданно и неожиданно настали другие времена, спустившие на «нет» всё предидущее…

Итак, когда мне нужно было возвращаться в Кишинёв, то настроение серьёзно портилось. Мне просто не хотелось ехать туда. А я ведь там работал. Родители мои об этом знали (я же давал волю своим нервам), и молча страдали. И поразительно, как этого не понимал я, и не скрывал своей досады и раздражительности по этому вопросу. «-Хоть бы ты был там не один, мне было бы спокойнее» – не раз мне говорила мама. Но жил, по-прежнему, я бобылём.

«- Витя, мы умрём, ты останешься один» – и это тоже слова мамы, сказанные ею не один раз, и не два… Да так оно и получилось. Остался я теперь на белом свете совсем один. И вспоминаю, как я накинулся на маму, когда она, совсем не дав себе отчёта, не думая об этом, а машинально, взяла для меня плацкартный билет на поезд до Одессы. А я же ездил всегда в купейном. Бедняжка мама была в растерянности, ибо не знала, как успокоить меня и как поступить…

Итак я в поезде Днепропетровск – Одесса. Со мной в купе – инженер из Гипромеза, Володя, хорошо знавший моего брата, работавшего там.

Тронулись. В купе, вернее в коридоре, прямо у входа в него, случился оживлённый разговор между Володей, мною, и грузином (мужчиной средних лет, лет около сорока), в добротном спортивном костюме. Притом инициатором этой дискуссии был грузин. И говорили мы о том, о сём, и плавно перешли к футбольной теме. К тому же все мы оказались завзятыми болельщиками, а вот такие диалоги ну просто заразительны. Конечно, говорили о победах киевлян, и об игре тбилисского «Динамо». И вдруг, и как бы невзначай, грузинчик предлагает сыграть нам в карты, чтобы «убить» (и это так естественно) время в пути. Ну отчего ж не поиграть. И так решил Володя, человек по своей природе азартный и горячий. А я, давно ведь в карты не иравший, к тому же и не знавший правила игры, вначале отказался. Но, полагая, безобидность совсем уж незнакомого для меня варианта, всё ж согласился.

«-Давайте под одну копейку, для затравки…» - предложил наш грузин, разьяснив мне, предварительно, как нужно играть. А смысл этой совсем незамысловатой, если вообще не простоватой, игры был таков. Кто выберет из постоянно тосующейся колоды одного туза, да плюс двух королей одновременно, тот в выигрыше.

Вначале мы с Володей всё время выигрывали. И это не могло нам не понравиться. Мы постепенно втягивались в игру. Потом, по предложению «спортсмена», мы увеличили кон до одного рубля. И тут я сразу проиграл аж три рубля. Предчуствие мне подсказало, что надо перестать играть, так как я стал бояться, что начну проигрывать и впредь. И, несмотря на уговоры, я, добровольно, выбыл из игры. Володя же не успокаивался, и продолжал играть. На кон уже поставили по три рубля. Затем по пять рублей, потом по 10, по 20, и, наконец, разгорячившись, по пятьдесят. И тут Володя сразу, за два приёма, проиграл 200 рублей, то есть все свои командировочные деньги, вплоть до копейки. А время за игрой ведь шло стремительно. В пути мы были уже 40 минут, и совсем скоро должна быть остановка в Верховцево. Я сидел рядом с Володей, как говорят «ни жив, ни мёртв». Конечно я молчал. Молчал и он, подавленный случившимся. А наш попутчик проворно выбежал из купе с володиными деньгами, затем стремительно понёсся в конец вагона с победным возгласом: «- а я сейчас, за водкой!». Опомниться мы не успели, как тот исчез. На лбу Володи проступил холодный пот. Володе показалось, что карты были чем-то смочены. Мне было трудно в это верить, просто Володя проиграл, и что теперь поделаешь… Так думал я, так мне казалось. «Попутчик» же помчался, как будто, в вагон – ресторан. Ну а до первой остановки поезда было ещё немного времени.

Итак немая сцена. И к нам в купе, вдруг, заглянул совсем немолодой и коренастый человек. Он – из соседнего купе. Увидев растерянность на наших с Володей лицах, довольно бесцеремонно и решительно спросил: “- А что случилось?”

Мне было неудобно, в присутствии Володи, о всём сказать, и оба мы, угрюмые, молчали…

“-Я – начальник городского отдела внутренних дел города Николаева” - отрекомендовался наш внезапный, совсем не прошенный для нас посетитель. “-Так что скажите, в чём дело?”…

“-Да вот Володя деньги проиграл” - весьма невнятно пролепетал я.

“-Мне кажется, что карты были чем-то пропитаны” – не будучи уверен в этом, а потому и нерешительно, и очень тихо произнёс Володя.

“-Ну, поднимайтесь, поднимайтесь. Идёмте к проводнице!» – предложил нам наш гость.

Я показал на направление (то есть налево), по которому скрылся наш “партнёр”.

Начальник горотдела взял с собой проводницу. Но, предварительно, разъяснив ей, в чём дело, он предложил открыть в вагоне туалет. Но, поначалу, она замялась, но дверь открыла. А туалет был пуст.

Тогда прошли ещё в четыре вагона. А в пятом туалет был занят.

“-Открывайте, откройте!” – настойчиво потребовал начальник.

И проводница вновь засомневалась.

“-А вдруг там женщина?” – но всё-таки открыла.

Ну кто бы мог подумать… Спиною к нам, и в кепочке, и в не застёгнутом демисезонном пальто, стоял наш «партнёр». Да, всё свершилось гораздо раньше, чем он предполагал. Ведь поезд наш ещё не доехал до первой остановки (то есть Верховцево), где он рассчитывал сойти... Там, после проведенной им очередной, “успешной” операции, он исчезал, то есть скрывался.

“-А ну выходи!» - приказал милиционер.

“-Иди вперёд!”

И, возвращаясь к нашему вагону, мы, вдруг, заметили, в полупустом вагоне, мужчину, который рядом стоял с грузином (при общем нашем разговоре на футбольную тему), ещё до отхода поезда. (Я показал глазами милиционеру на него).

“-Ты его знаешь? Говори!” – строго спросил начальник.

“-Вы думаете, я с ним знаком?”- с кривой ухмылкой произнёс, явно пытавшийся сокрыть какую либо свою причастность к своему подельнику, этот “посторонний”. И, незаметно выбросил колоду карт, прямо под нижнюю полку. Но его “жест” не остался незамеченным, во всяком случае для меня. А находились мы в соседнем, плацкартном вагоне.

“-Пойдём с нами!” – потребовал начальник. Пришли в наше купе.

“-А ну, выкладывай!” – и показал грузину своё удостоверение.

“-Да я, да я хотел сбегать за коньяком” - уклончиво и сбивчиво пытался объясниться грузин. Но, видя и понимая, что увиливания и препирательства бесполезны, выложил часть денег на столик.

“-Выкладывай и остальные!..”

Пришлось выложить ему всё. «Попутчик» наш слишком легко и быстро разделался с нами. И явно не рассчитал. Мы только-только подъезжали к Верховцево. Володе же было предложено пойти в соседний вагон и разыскать выброшенные карты (я подсказал). И найденные карты, действительно, были краплёными…

На станции Верховцево мы “сдали» грузина железнодорожной милиции.

«-Да мы его знаем»- ответствовали те. _”Он этим постоянно промышляет, и одурачивает наивных…”

Так что “партнёр” наш оказался заурядным шулером, однако, умело усыплявшим заинтересованным разговором расслабившихся, вследствие этого, и потерявших бдительность, и совершенно ничего худого не подозревавших пассажиров.

В “ответ” тот зло матерился и бурчал.

“-Они его отпустят, так как необходимо ваше заявление в суд. Но вы же подавать его не будете?” – предположил начальник.

И тут я вспомнил о своих деньгах.

“Я тоже проиграл, но только три рубля” – признался я.

“-А что ж вы не сказали?…”

Но было как то неудобно и стыдно говорить об этом тогда, ибо я посчитал всё это мелочью, в сравнении с проигрышем Володи. И, наверное, зря, так как мои три рубля ведь тоже были деньги. _

”Ну а теперь давайте поиграем в эту игру, но только на копейки” - внезапно обретя весёлость, сказал начальник. И, вынув свеженькую новую колоду карт, вдруг предложил её нам.

Я, с неподдельным изумлением, посмотрел на него. И это, после всего того пережитого, и произошедшего?.. Невероятно, уму непостижимо, но факт.

Я отказался. Вот так то…

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения