Виталий ЛориновКомпозитор и писатель автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения По стезе жизни. (Часть 67) При сильной боли нужно растирание мазью, и как бы само массаж обязателен. Вставки чужих цитат в мой текст использую для того, чтобы облегчить восприятие чтения подряд того, что написал. Раньше метель или дождь были естественными природными явлениями, не вызывавшими никакого дискомфорта. Теперь всё наоборот. Когда земля - уже не совсем на своей обычной орбите, всё изменилось. Эти природные явления стали приносить всяческий дискомфорт, а скорее физические страдания. Ибо прежний человек при своём рождении не мог быть адаптирован к изменившимся ныне условиям земной природы. Странный тезис. Как будто самый главный интерес в жизни, это - комфорт, а не цель, увлечение, и желание разумной и полезной деятельности. Но это пр пришло в противовес тому, прежнему, в российской истории, что означало прогресс в жизнедеятельности, или, во всяком случае, стремление к нему. Ну а материализм, его господство, и удовлетворение человеческих потребностей как главное – это уже регресс для государства, практически его загнивание. Ибо нет никаких запросов для развития прогресса, и улучшения жизни в целом для страны. За уровнем или градацией боли после приёма препарата и можно судить о целесообразности его использования. «Вонь, камни, роскошь, нищета. Разврат. Собрались злодеи, ограбившие народ, набрали солдат, судей, чтобы оберегать их оргию, и пируют. (Лев Толстой). …этой самой «оппозиции» правящему режиму, в России никогда не было. Отсюда и трагедия большевизма, отсюда и неудавшаяся попытка демократических преобразований в 90-х годах прошлого века. (Аркадий Красильщиков. Оппозиция по-русски). ЕС, №7, 2012). Катадалон 1 таблетка на ночь вчера не помогла. И в ночь на 28 марта проснулся со страшной болью под плечом (ну как обычно). 3 ч. 30 минут. Ночью. Приехал на «скорой» хороший, знакомый врач. Но категорически отказался сделать инъекцию трамадола. Им строго – настрого запрещают его делать. Пугал полицией. Попросил связать меня со старшим врачом. Тембр голоса у неё базарный, скандальный и кухонный. Разговор прервался. Но удалось связь восстановить, и она ему (врачу «скорой»): - Через 4 часа, когда настанет утро, доложишь старшей (значит, не она была старшей), а пока бери ответственность на себя. Он – в безвыходном положении. Они все чего-то боятся. Якобы это наркотик. Так что из этого?.. Объяснялся с консультанткой «скорой», что мне 74 года. Согласия не даёт. Вызову полицию на составление акта о не оказании мне медицинской помощи. Взамен трамадола предлагают чепуху, то есть уколы, которые делают обычным больным, при лёгком недомогании, у которых – заурядные болезни поносно – запорного характера. Санитар показал мне пустую ампулу, так как я всячески ,и под угрозой склонял их к инъекции. Я подозревал, что это - трамал. Позволили мне подойти к свету и рассмотреть: «трамадол». Но почему она была пустая? Может быть, был набран шприц? Не знаю, я этого не видел. Ампулы сдают, для отчёта, так как трамадол – учётный препарат, то есть горе-наркотик весьма сомнительного свойства. Надо видимо переходить на приём 2-х таблеток катадалона и приём другого снотворного, так как ни одной ночи уже полгода не могу проспать, без конца не просыпаясь от боли. Да ещё с учётом того, что не могу лежать из-за боли, которая именно возникает ночью, и я вскакиваю на ноги всё равно, независимо ни отчего в 6 утра и даже ранее. Но это начну только с 29 –го, то есть через день, так как надеюсь на действие трамадола сегодняшним днём. Почему так разболелось? До их вызова я долго и свирепо массировал хрящ под плечом мазью Долгит, в надежде как-то утишить боль растиранием. Возможно боль ещё больше раздразнилась. Ни у кого такого горя нет, а у меня почему–то есть. Санитар мне, грозно: - Поменьше сидите за компьютером! Чего-то он (санитар) стоял в коридорчике, не хотел зайти в комнату. Вспомнил, что вечером, с огромным аппетитом, сожрал целую головку ядовитого, старого чеснока, так мне хотелось есть. Может быть, он это почувствовал, и по этой причине не хотел зайти? Запах, наверное, распространился по всей квартире. Знаю по себе, по своему носу, как это противно. Но ведь такого поворота я не ожидал. От боли мне жизни нет. Сердце – как никогда – на задний план. …«день краток, работа обильна, работники ленивы, награда велика, а Хозяин требователен» (древний мудрец рабби Талфон). (Лев Рожанский. Сокровища каирской генизы). ЕС, №7, 2012. Боль ночью почему-то адская. В миллионный раз я схватываясь, как будто, кто-то сознательно и грубо будит меня. Иначе поступить не мог. Вызвал «скорую» в 3.30 ночи, ибо моя обычная гимнастика «не помогала» избавиться от этой боли, а только усиливала… Консультант валила ответственность на «скорую». И он, бедняга, мой замечательный врач и друг, сказал, что берёт это на себя, но только в последний раз. Он (врач) говорит, что только в случае предсмертном могут пойти на исключение (в смысле укола), и то, если полиция это подтвердит. Он забывает, что мне уже 74, и никакая смерть уже не страшит. С такими болями человек не живёт, и не должен жить. Но ведь ночная боль - то возникла не из-за компьютера, а от лежания, во сне. И всё же не исключаю, что отравил ночью всё квартиру невыносимо вонючим запахом от вечернего приёма чеснока. Чтобы человек так боролся физическими методами – движениями против этого проклятья уже восьмой месяц, и никакого нет спасения… Становится всё хуже и хуже. Сердце, это семечки, а эта боль – цветочки. Боль в сердце в сравнении с этой болью, почти ничто. Жить, и всё. Пусть всё пропадёт пропадом, раз человека можно загнать в преисподнюю, вот и всё. Бригада взяла ответственность на себя. Стратегию разговора мне удалось взять под контроль. Эх, как же жизнь казнит, и за что? И это можно называть жизнью? Над богом не то, что смеялся, а глумился над ним. Но раз он есть, и если позволяет испытывать такие страдания?.. Да его просто нет, если у меня такое, повторяемое изо дня в день, трагическое бытиё… Боль меня настолько сковала, что спать не хочется. Мир устроен не просто несовершенно, а плохо, жутко. Жизнь – словно по лотерейному билету. Кто истлевает, тот, к счастью, никогда уже не узнает горя бытия. И это, наверное, разумно. Хоть в этом природа даёт послабление. За что мой старший брат, в возрасте 61 года, должен был погибнуть, когда он так хотел жить, жить и трудиться, работать. Судьба у него такая. А от судьбы никто и никогда не имел возможности уйти. Природа, будь она проклята! Кто её породил такою, кто устроил такое несовершенство? Жизнь живого существа в муках – это есть преступление природы, растительного мира, бога всесильного, если он, конечно, есть, в чём я очень сомневаюсь. Почему мир устроен так несовершенно. Единственный выход – небытие. Куда уйти от этой ужасной, испытывающей реальности. Живут же люди без боли, и почему, и за что человек попадает в безвыходное положение в этом вопросе? Я просто замучил «скорые». Кто совестливее, тот и берёт моё спасение на себя. У этой, ельцпутинской медицины, драконовские установки. Пусть люди дохнут от боли, им то что? Такого и подобного крепостничества в мире нет. Тактика лекарственной терапии на сегодня. Новых, купленных лекарств пока не трогать. Сегодня, после ночной инъекции трамадола – никаких препаратов. На ночь берём катадалон, или назавтра приём катадалона, но 2 таблетки. То есть утром и вечером, но с новым снотворным, то есть с релаксоном. Надо бы пробовать четыре дня. Лишь после этого использовать метод, подсказанный «лучом света в тёмном царстве». Для врача, оказывается, боль – это не аргумент. Это только в такой кровожадной стране, а так нигде в мире такого порядка вы не найдёте «днём с огнём». Аргументом – инструкция. То есть можно делать, или не делать: как захочется или обстоятельства помогут.
Ночная боль, после инъекции, ушла с левой стороны в правую. Ну а как же, позвоночник то один, но всё же перед приездом «скорой» растирал левую сторону. - Честно сказать, безоговорочно любить современную Россию как государство трудно… (Григорий Канович: Моя партия – мой письменный стол). ЕС, №7, 2012. В Интернете теперь столько напихано, что меня и вовсе не найдёшь. А так хотелось бы, что бы читали. Боль если и пройдёт, то спустя лишь несколько часов. Утро показало, что боль никуда не делась. Но она притупилась, и её острота слабее. Это даёт возможность полноценно жить. Но медики понять этого не могут, скорее точно не хотят. Ведь у меня эта болезнь не лечится. А они признают лишь только онкологические, как будто трамадол может помочь. У меня хроническая и неизлечимая болезнь, какая по боли может быть ещё жесточе?.. У большинства двуногих, как правило, есть счастье не знать этого. Но им и не дано, и никогда не будет дано тех откровений, которые я постигаю, не только в силу заложенной во мне способности, но в ответ за невыразимые страдания. Баш на баш. Так видимо устроено. Плохое отношение оставляет скверный осадок. Непросто пасмурный, а грустный день. Дышится очень тяжело не только на воздухе, но и в квартире. Атмосфера неизбывной мартовской влажности. Если бы можно было всегда безошибочно определять причину боли, сколь плохого можно было бы избежать. Да просто день отвратный, как и всё теперь в дневной атмосфере. Какой-то странно – длинный день, хотя я трижды сегодня прилегал не диван. И засыпал, чего почти никогда не бывает, и, как назло, меня будили совершенно напрасные телефонные звонки, хотя звонить то мне и некому. На Радио России по первому каналу докладывалось, что будут жрать вторично коронованный и его «высокопоставленные гости» во время его инагурации. Какой позор. Больше не о чём сказать, ни о каких проблемах, кроме того, что эта стая будет поедать, на зависть и удивление его ничтожных крепостных в этой рабской испокон веков стране. Несмотря на «выверты», мягко говоря, скотской, московской экологии, продолжаю мучиться, но жить и выполнять свою работу. Страна, в которой желающий безвозмездно приносить пользу ей, отдавать свои знания никому не может, означает, что он ей не нужен. Это страна – Россия. У неё - «другие» ценности. Это её «особый», глупейший путь. 122-м законом ельцпутин сделал пожилых людей крохоборами, чего прежде никогда не бывало. - По-моему, отчаяние никогда не вело к добрым поступкам и приличным выражениям. (Григорий Канович: «Моя партия – мой письменный стол»). ЕС, №7, 2012. В России и никогда не было народа, который бы, несмотря на свою тяжкую участь, сознательно хотел перемен. Это были и остались рабы, со времён своего основания, чтобы не характеризовать их хуже. Отправились на Запад как раз те, которые особенно то и на родине не страдали. А вот очень трудно оказалось тем, кто потерял фактически эту родину, живя в ней. Воздушная среда плюс экология Москвы стала для меня врагом № 1 с января 2010 года. На этом пути это проклятье или заклятье не закончится. С биологической жизнью земли для человека наступает беда, так как меняется климат планеты. Я всегда люто ненавидел снег. Но этой зимой, по моему, как и весной, ему конца не будет. Страшная вялость физического состояния, из-за пониженного атмосферного давления (733 мм ртутного столба) и очень высокой влажности воздуха (90%). Пожалуй, впервые, несмотря на мой многолетний устрашающий сердечный анамнез, мне болело сердце. Да, вероятно, это – от влияния ненормальных атмосферных процессов и сильной невралгии с моей стороны. Но содержание кислорода в крови – нормальное. Так что совершенно непонятно, что делается со мной. Я передвигаюсь, и это прямо с утра, как сонная муха, если не как черепаха и вовсе. Так складываются мои «дела» в марте месяце, что я имею дело только со «скорыми». Можно меня наверно уже зачислять в их штат, но как больного, конечно.
Вызвал бригаду «скорой» из моей подстанции (№43). Я их не помню уже, а они меня ещё бы… Молодая и пожилая (врач) отнеслись ко мне идеально. Будто я нахожусь в совсем в ином мире, и сами предложили мне, безо всяких истерик, инъекцию трамадола. А я, с утра, чтобы разрядить полуживое состояние, пошёл во двор, а потом в аптеку. Заведующая аптекой мне сказала: – Да бросьте! Трамадол, это никакой не наркотик, нечего выдумывать, а просто сильно действующее средство. Наркотики у нас не бывают, и нет их и в арсенале «скорых». - А почему же тогда так скандалят по этому поводу?.. Она пожала плечами. Да, сколько абсурдного делается в этой стране, уму непостижимо. Но, тем не менее, самочувствие у меня откровенно плохое, несмотря на, с такой лёгкостью, сделанную мне инъекцию. Болит рука, скорее ноет. Тоже и со со стороны лопатки. Таким образом, в моих писаниях последнего времени неотложной медицинской помощи уделено повышенное внимание. Это должно быть интересно, но только тем, кто так интенсивно занят ими, подобно мне. Настало мне время болеть неизлечимо. И сколько смогу ещё бороться, не знает никто. Есть делают уколы великолепно, ну словно комариный укус. …русская литература в Литве ещё будет существовать…Но она не имеет будущего, к сожалению. Тем более – интернетовская литература. (Григорий Канович. «Моя партия – мой письменный стол»). ЕС, №7. 2012. Артериальное давление подскочило до 180. Но здесь «повинна» сумасшедшая боль от защемления нерва. Сегодня боль ну просто непобедимая, ну сверх отчаянная, бритвенная боль. Ну, сколько мог, терпел, до появления боли в сердце. Я думаю и чувствую, что защемление нерва – это мой смертельный крест. Нет никакого выхода, чтобы справиться с ним. Живу, прикованный» к квартире. И всё лелею очень слабую и сверх сомнительную надежду, что смогу летом одеть костюм, и куда-нибудь выйти. Ведь все вещи, а их у меня полно, лежат мёртвым грузом, и, без надобности. Сдаётся мне, хотя об этом не пишут, что в 2012 я найду свою смерть. Будь проклята она, и всё устройство такой жизни. Ну кто вообще подобное захочет читать? А я всё же пишу в надежде… Каждый день у меня борьба за жизнь в прямом смысле слова. Какое-то дьявольски – вселенское метание между пока что больше бытиём, чем небытием. Как будто силы одерживают верх, но прямо на грани «фола». Как будто моя жизнь зависит от секунды. Боль не уходит, а стоит ли её щадить? Она со мной ни капли «не считается. Так зачем же мне время терять… Я ведь не мог жить без сочинения музыки. Но это было время высокой поэзии, которой теперь нет. И не может быть никогда, по определению, ибо душевная грязь, бессовестность и лицемерие не может иметь ничего общего с горним, со светом в человеке. По тому времени можно лишь только стонать. Если бы я смог найти противоядие от боли, то, несмотря на 10-тилетний перерыв, я смог бы вернуться в мир сочинения музыки, без которого была немыслима вся моя жизнь. Я ведь в ней выражал самые высокие чувства, и порывы своей человеческой души – сути. Я не оставляю надежд до сих пор, но действительность подсказывает мне, что это – маловероятно. Какая всё-таки многострадальная жизнь. Возможно, она и не могла быть иной при моём призвании к ней, ибо не было и не могло не быть никаких жертв, которых бы я не принёс на алтарь своего творчества. Жизнь имеет смысл только тогда, когда тебя постигают высоты человеческого духа. Без этих звёздных мигов и взлётов жизнь, пожалуй, ничто. Без величайших откровений души, я имею ввиду. Не знаю, каковы литературные достоинства моих книг, но то, что там была какая-то для кислорода – несомненно. (Григорий Канович: «Моя партия – мой письменный стол»). ЕС, №7. 2012. Запретить сделать укол, причём псевдо наркотический, при сильных болях 74-летноему человеку – это вандализм. Ведь в таком возрасте запаса жизни уже нет, так что печься о вреде наркотика в таком возрасте – чистое лицемерие. Но люди в России не только не душевные, а, напротив, в основе своей жестокие. Трудно стать и быть, по их мнению, никем, когда ты, прежде, по всем показателям жизни, скорее нормам, был выше их, и имел безусловное право и приоритет со своей стороны. Но человеческие личности в этой стране быстро были девольвированы. А потому и считают её, эту страну, «страной дураков». Страна Колчака и Сабчака, и наличие проспекта ельпутина в Грозном – есть позор на весь мир. Когда есть собственное мнение, значит и человек есть. Ибо по-настоящему, и по-своему думающих людей всегда было мало. Господство 4-х колёс во всех дворах в ущерб здоровью горожан – огромное свидетельство отсталости во всём и откровенный произвол. Место для машинно - тракторных станций – не в городах, а в пригородах, если вообще не за городом. Реакционные режимы – это бич народов антидемократических стран. Лопатки позвоночника – это ненастье ночи. Господство превратностей судьбы в жизни отдельно взятого человека. Беспредел преступности просто поражает воображение. В этом мире тебя никто не защитит. Всё свершается по воле судьбы. Отказ в обезболивании 74-летнему, это не просто вандализм, это – фашизм. …он был галантен и обходителен, обладал прекрасными манерами, а рассказы о его приключениях завораживали слушательниц. (Фредди бен Натан. Игры Мо). ЕС. №7, 2012. И всё-таки человек должен быть до конца мужественным. Конечно давление атмосферное 723 мм и влажность до 90 % - это не для жизни людей. Это – скорее для зверей. Им безразлично. Реакция людей очень не однозначна, но это и понятно, люди неодинаковы. Кто-то сердобольный, кто-то – нет. Главная суть то – в человеке. А коли суть его гнилая, то и человека нет. Веду отчаянную жизнь. Это она мне навязала такой ужасающий ритм борьбы между падением, и необходимостью подниматься. И странно, что чем она горше, тем желаннее, когда удаётся какое-то время не замечать боли или превозмогать её. Время, к сожалению, совсем незначительное. Проклятый март чётко показал и доказал, что от физической боли мне никуда и никогда не уйти. Лет уже много, а энергии и пыла, как у молодого. Выходит, я – нерастраченный, и уж попусту точно, человек. Такой дикий и полярный по физическому состоянию жизни ритм долго не вынести. Слишком противоположны полюса для существования. Так мне физически тяжело не жилось никогда. Кошмар боли всё круче и круче. И поневоле поверишь в конец света. Тогда к чему же мои писания, сгинут они, так никто и не прочитав. А живу ведь с надеждой, что это не пропадёт. Весной и не пахнет, а перед глазами - бесконечно чёрно – белый цвет, и пороша ежедневно. Неужели в других местах света тоже так, как и здесь? Что-то не верится… Если человек приветлив и учтив с чужестранцами, это знак того, что он гражданин мира и что сердце его не остров, отрезанный от других земель, но континент, примыкающий к ним. (Френсис Бэкон. «Опыты»). Какое право имело МГТС давать домашние телефоны? Но давало за деньги, конечно, грязные, как сама жизнь в этой стране. - Добрый вечер. - Добрый. -Я представляю корпорацию «Инком недвижимость». Я тут же бросаю трубку. Но конца этому нет… Несмотря на легендарность Синатры, песни, которые он пел, музыкальный материал были несравнимо ярче его исполнения. Он был очень музыкален, но сам голос был далеко не блестящ. Когда боль исчезает, то создаётся иллюзия, что всё, ты уже здоров, и она никогда не вернётся… Какое заблуждение. Оператор службы О-3. Вопрос боли в сердце, то есть какая она. Как будто это имеет значение. Я отвечаю, что режущая, то есть колющая, имея ввиду лопатку или хрящ под левым плечом.
Боль настолько меня замучила, что я просто не знаю, как мне дальше жить. Она идёт по пути прогрессирования, не иначе. Терплю боль я и сейчас, вот в данную минуту, хотя уже 12 часов прошло с тех пор, как мне сделала «скорая» инъекцию. И я же утром принял таблетку катадалона. И перевязку с наличием иппликатора для рассечения боли мне сделала медсестра. И до сих пор боль торжествует. Но, в этом, данном случае, ведь виноват не только я, а свихнувшаяся атмосфера земли…
Когда нет у меня опоры, и некому меня защитить. А потому, что настало такое время, когда оказался совершенно бесправен. Прежде, в СССР, такого с медициной не было. Любого человека лечили, и он мог всего добиться. Россия – анти социальное государство, в котором нет гарантий для обычного человека ни в чём. 1.Великие люди редко вступают в общества, не часто встречаются, чураются интриг… 2.Конфуций наставляет нас, что долг учёного способствовать объединению общества и превращению людей в граждан мира (Письмо ХХ). (О. Голдсмит. Гражданин мира). Прежде, когда был молодой, мне люди казались сильнее, чем они были на самом деле, во всяком случае, тогда. Теперь не то, теперь слабаки. Ни ума, ни сердца, ни таланта, ни великодушия. Сплошная моль от мала и до велика. Серость, серость, и серость, без капли проблеска живой души. Без откровений и проявлений духовности. Какая унылая жизнь, и за зря… Радость, только от общения с собаками, то есть себе подобными. Да собственных четыре колеса. Других проявлений человеческого, нет. Свидетельство крайней опустошённости человеческой души. Собака - это даже не природа, а так, зверьё, живущее биологическими инстинктами и человеческими контактами, как живая игрушка, не обогащающая душу никак. Возня с собакой не есть любовь к животным, а скорее любовь к самому себе, черпающей в ней видимость сердца, подспудное желание заполнить пустоту собственной души. А душа то – с гулькин нос. Нет в ней ничего человеческого, кроме принадлежности к человеческому роду. Подмена человеческого животным – негоже, да и неприлично для человеческой души. Собака ведь только собака, не более. Лучше бы книгу взять почитать, а побегать и оправиться собака может и сама. В Петербурге хотят отобрать дом у Союза композиторов. Кончается свет. В этой полудикой стране происходит больше, чем грехопадение Адама и Евы. Это какой-то животный мир, и чем он собирается жить? Кроме удовлетворения своих низменных инстинктов. Пять часов боролся за инъекцию трамадола. Вызывал три «скорых». Трусливые врачи и отказывают, и боятся. Вынудил, сделали. Но сколько сил ушло. Накричал на них, и они меня на оскорбляли, особенно девица. Но ей простительно, она всё-таки недурна собой. Я бы её в обиду никому не дал, несмотря на нелестные выпады с её стороны в мой адрес. Победа всё же за мной. Но это победа «пиррова». Ничего не помогает, а терпеть уже просто невмоготу. Бритвенная боль. И так каждый день, и очень редко – через один день. Зато ночью она у меня постоянная. Я не могу бороться с таким количеством людей. Скандалы не могут продолжаться бесконечно. Я погибну. Ну и пусть…
В этом деле понимать другого, или друг друга – огромная проблема. Ибо люди для всех – на одно лицо, что охранники, что проститутки, что сторож, композитор, и так далее. Но это – мышление лавочников, которых так научила понимать действительность бездарная до предела власть. Еврейская община Франции – третья по величине в мире, она насчитывает около 500 тысяч человек. Такая высокая численность объясняется, в первую очередь, большим количеством евреев, проживавших во французских колониях Северной Африки – Марокко, Тунисе, Алжире. (Джихад во Франции) ЕС, №7, 2012. Что непростительно, наверное, любому, так это запредельная бездарность, которой так грешит Россия, как страна. Я выигрываю в страшных скандалах со «скорыми». Но лишь потому, что врачи, главные, направляющие «главные» - трусихи. Это, как правило, женщины. Они боятся меня, моего сумасшедшего сердечного анамнеза. И правильно делают. Ведь своя шкура им дороже. И, несмотря на жестокость и непонимание с их стороны, всё равно будут уступать. Но я сильно проигрываю от этого в своём здоровье, хотя вот это слово – «здоровье» - никак не подходит уже для меня. А мне теперь безразлично. Я – почти за гранью жизни. Так люди не живут, с такими ежедневными и хроническими страданиями. Будь оно проклято, такое существование. Но, оно, скорее всего, долго не продлится. Слишком велики потери. Тем более, что лет мне уже предостаточно. Из этого заколдованного круга я уже никак не выйду. Всё… Народец в России – безликая и ординарная серая масса, как никогда прежде. Таким его сделало время, и власть, такая же безликая. Но, и вдобавок, чего ей никогда не простится, власти имеется ввиду, что она разложила страну, до конца, до дна. В их головах – пустота. Никакого милосердия. Человеку, старому человеку, болит. Трудно себе представить более сопоставимую боль, чем защемление нерва. Отказывают. Предписание не делать. Якобы наркотик. А может человек в 74 года стать наркоманом? Да и зачем это ему? Нет, пусть корчится от боли, нам то что. Мы не хотим думать или задумываться в каждом конкретном случае. Ну, пусть умрёт, если не может вытерпеть. Такая это страна. За неё думает моль. Оттого то они такие безголовые… Бизнес – это всегда грязное дело, как и само слово, как и само понятие. Можно жить после стольких упорных возражений и скандалов, когда не можешь ничего доказать. Они не хотят этого понимать, а, тем более, слушать. Думы только о собственной шкуре. А если «родину-то» свою придётся защищать, то тогда как? Кто? Другие? А другие будут сваливать на других… Отчаяние всё чаще наступает и начинает побеждать. А отчаяние – очень плохой советчик… Самому не спастись, время это показало, а помочь мне некому… Весьма вероятно, что проблему эту уже не решить. Куда ни обращу свой взор – всюду передо мной лес сомнений, ошибок и разочарований! Зачем мне дарована жизнь? Ради каких высоких целей? Откуда я пришёл в этот мир? Куда стремлюсь, в какие новые пределы? Разум бессилен ответить. Его слабый луч открывает ужас моей темницы, но нет путеводного света к спасению. О хвалёная земная мудрость, сколь никчемна твоя помощь в несчастье! (Письмо ХХ11). (О. Голдсмит. Гражданин мира). Наступает момент, когда всё уже потеряло цену. Этот момент – боль, страдания, которых нельзя ни снять, ни утишить. И это – серьёзно. Порою в жизни человека, и даже очень часто, играет не возраст, а недуг, то есть болезнь.
В этой стране понимания нет, притом элементарного, ни с какой стороны. Такой диагноз, ничего не поделаешь. Ситуация, в которой никто не хочет помочь. Это называется «попасть в переплёт»… Милосердие как понятие, теперь чуждо для России. Мягкость приговоров объясняет жестокость необычайную при совершении преступлений. А убить, стало обычным явлением. Быть готовым к любому, мягко говоря, сценарию. Но только не потерять самообладания. Это хуже всего. Тогда окончательной катастрофы не миновать. Впрочем, я лично боюсь только страданий, то есть боли. Если бы не боязнь не выдержать её, жуткую, паническую боль, мне жизнь нисколечко ни была бы страшна. Боюсь боли потому, что она почти постоянна. И надеяться на чудесное избавление от неё в виде улучшения самочувствия или климата, не приходится. Увы, это не лечится. Вот, чего не могут понять те, которые должны бы были облегчать мне боль, то есть работающие на «скорых». Это очень часто - настоящие остолопы, каковых нигде в мире не сыскать, даже днём с огнём. Тяжесть на сердце – от безысходности, от боязни будущего, неуверенности в нём, оттого. Как только записал эту фразу, последовал звонок от медсестры из ЦСО. - Еду в 155-ю поликлинику получить для вас упаковку трамадола в ампулах. В среду занесу. - Умничка! Я вас целую. - Я вас тоже. В тот же миг, вернее в ту же самую минуту уже возникло и другое настроение, настроение надежды, настроение желания жить, а, значит, что-то делать, ибо без дела жизни никакой быть не может. И даже боли незначительные в руках, обеих руках, уже мне не страшны. Право же, люди слепы, и не ведают истины. От зари до заката человечество блуждают по бездорожью. Куда обратить стопы в поисках счастья и не мудрее ли отказаться от поисков? (Письмо ХХ11). (О. Голдсмит. Гражданин мира). Очень тяжко жить, когда зависим от болезни, обстоятельств, людей, самого жизни, и её очень тяжёлого, бесправного расклада. Вообще зависимость – штука скверная. Но сил-то противостоять этому, нет… Ой, как не всё зависит от того, какими глазами человек смотрит на мир. Всё дело в сути, в реальности, в действительности, и всё оттого. Оптимист ли человек, или пессимист. Всё равно будет так, как суждено быть, и никуда от этого не деться. Слишком много плохого и слишком мало обнадёживающего в этом мире, чтобы я мог увидеть хоть в чём-то божественное. Да никогда. Да, мир очень непонятен. Сложен, и не поддаётся, да и не поддастся никогда разумному объяснению, тем более никак не вера, в несуществующее, придуманное, в суету, которая привносится в жизнь самими невразумительными созданиями – самими людьми. От меня требуется снисходительность к кричащей на меня санитарке, здоровой и молодой. От меня, страдающего от боли и нуждающегося в помощи. Так мыслят лавочники и лавочницы. У них такое мышление, одинаковое, то есть у всех – одно, и всё у них - наоборот. Толкования кухни, двора, прачечной, торговли, магазина, рынка, и т. д. Но только не здравого смысла. Я это заметил давно, да и подметить это, в этой категории людей, которая именно такая, совсем, совсем не трудно. Прощать то, что противоречит логике, нормальному человеческому поведению, значит, самому терять разум и становиться таким. Причём тут несовершенство субъекта, при чём? Да ну их к чёрту. Нельзя коверкать собственную душу, и подвергать её ненужным и вредным для неё испытаниям. Смолчать - да, но прощать – нет и никогда. Плохое – плохим, и пусть они провалятся в преисподнюю. Нельзя верить такому миру, в котором столько предательства, озлобленности, недружелюбия, прямой ненависти. Дальний, очень дальний «родственник», филолог, защитил докторскую диссертацию. Зная его, уверен, не отрицая некоторых положительных сторон его натуры, то есть усидчивости и целеустремлённости, а скорее упрямства в достижении цели, всё же убеждён, что он – большой приспособленец. Что его диссертация – туфта, причём на 100%. А получение им звания профессора, лишь только поспособствует появлению в нём невероятной спеси, в это крайне тяжёлое, строптивое, злое, и не очень умное существо. Ему уже должно быть 60. О, если бы знать, зачем мы созданы и почему обречены страдать! Если нам не суждены иные радости… Если мы рождены только затем, чтобы пугливо озираться, роптать и умереть, тогда небеса несправедливы. (Письмо ХХ11). (О. Голдсмит. Гражданин мира). Нельзя ни в коем случае позволять себя втаптывать в грязь. Нельзя с этим мириться, хотя мир таков. Дело - не в самолюбии, а в отношении к человеку, и перво-наперво надо облегчить ему боль, если он болен. Неужели в этом одичавшем ареале индивидов я должен быть исключением, когда мне плохо, мне больно, и мне надо помочь. Я что-то не слыхивал такого, чтобы больной человек мог радоваться своей боли, и не хотел бы выздороветь, или хотя как-то облегчить эту боль. Если непонятно, то популярно объясняю: боль – это физическое страдание, от которого радости не бывает никакой. Эта страна плохо кончит. Её люди, или жители, как нигде, никак не хотят заниматься полезным делом, то есть трудом, а только жить за чужой счёт. Воровать, как это они делали испокон веков, причём только в таких гигантских масштабах, как сейчас. Но бесконечно грабить такую сказочно богатую страну как Россия нельзя, просто невозможно. Богатства страны рано или поздно иссякнут. Это не скатерть – самобранка, не чудо-юдо. Не ковёр - самолёт. Надо просить внешние силы остановить этот беспредел, ибо эта страна - на пути к окончательной погибели. Нельзя грабить вечно. Надо ей помочь, в конце концов, избавиться от кровососов всех мастей в человеческом обличье, считающих себя хозяевами этой земли. Казалось бы, пишу всё об одном и то же. Но я никак не могу молчать, когда становится всё хуже и гаже на этой земле, с каждым днём. В мире никогда не будет мира. Генетика человека очень несовершенна, и различна в различных точках земли. Апрель, а где твоя капель?.. Нам только может сниться. (Ельпутин – В.Л.) Ходорковского ненавидит и боится (политолог Марк Урнов). Чем дольше живу при этом режиме, тем более прозреваю и ненавижу эту страну, равно как и её обитателей. Если этой жизнью кончается моё существование, тогда я отвергаю дары провидения и мудрость творца. Если эта жизнь – всё, что мне суждено, то пусть тогда на могиле…будет начертана эпитафия: «Я получил это за прегрешения отца, за собственные прегрешения отказываю это потомкам!» (Письмо ХХ11). (О. Голдсмит. Гражданин мира). Всё течёт и всё изменяется, но почему-то в худшую сторону. Я привык жить созидательно, и поэтому мрачность настроения - очень заметная и неприятная штука. Распутье - всегда проблема, особенно для людей сомневающихся, и людей, не всегда уверенных в себе. Но просто не надо торопиться, а уметь ждать, до полного выяснения обстоятельств.
Плохой советчик для человека растерянность, так как она выбивает из колеи. Да если есть ещё физические боли, не утихающие длительное время, несмотря на все попытки утишить и обезболить их. Ужасающая дьявольщина во всём. Какая-то недоговорённость, неразбериха, из-за которой не один может очень серьёзно пострадать. Соглашаться на любые лекарства, любого производства, ибо и этого теперь может не быть - сказала мне в ответ участковая терапевт. Болтать больше о 1937 – 38 годе уже не стоит. Об этом знают, и наслышались и новые поколения, живущих на этой земле людей. Но сколько убийств, и заказных, таит в себе 20-тилетний период жизни «новой России», не только одному богу известно. Беды и вопиющий беспредел новейшего времени ещё перекроют не только сталинские, но и иные грозные времена, причём во всех областях жизни. Всё впереди, и зло никуда не делось. Оно ещё будет править этим злачным местом, мягко говоря, многие и многие годы. Не стоит, наверное, обижаться, столько людской дряни расплодилось теперь вокруг. И подлое спокойствие молодухи, имеющей диплом врача, работающей на «скорой». Но просто по фашистски равнодушной к очевидной боли, и шкурно лишающей тебя возможности помочь, сидевшей в моей квартире. 1.«Современные записки» - главный и лучший журнал первой волны русской эмиграции. 2.Марк Вениаминович Вишняк – крупный общественно-политический деятель…обильно и много писавший, из ортодоксальной еврейской семьи (один из редакторов «Современных записок» – В.Л.). (А кто редакторы?) ЕС, №8, 2012. Хочу надеяться, но вот никак не наблюдаю, что зло, которое было причинено мне, притом ни за что, никак не карается за это злом извне. Трагедия сегодняшней России – деньги. Как никогда в её, полной истинного драматизма, истории. Россия – это страна, в которой очень легко постигается наука ненависти к людям. Человеческая жизнь никогда так не была обесценена, как в сегодняшней России, и это – её фантом. Убить, прибить, зарезать, украсть, ограбить, - всё это воспринимаются спокойно, как естественный факт сегодняшнего бытия. Такое бытиё противоречит не просто жизни, а вообще жизни на земле. Моя скоропись ручкой на бумаге иногда бывает настолько неразборчивой, что я порой сам теряюсь в возможности постигнуть смысл даже отдельно взятого слова. Но это происходит потому, что хочется как можно быстро, чтобы не забыть, зафиксировать пришедшую мысль в голову, или догадку. И это часто бывает. Конечно недоразумение. Но в практике сегодняшнего дня таких недоразумения полон рот. А потому, что логику событий определяют люди. Участковая терапевт, во избежание недоразумений со «скорыми», дала в их адрес, в частности 43-й подстанции, объяснение и заключение относительно моей болезни, и возможности делать мне уколы трамадола, при возникновении болей. Однако приезжающие «скорые» отказывают мне в инъекции на основании какого-то приказа, и делать такие уколы без обоснования. Оказывается у меня дома должно быть это разъяснение или объяснение, короче справка, чёрт их знает, как это назвать, поскольку они об этом ничего не знают, и им нужно связываться по мобильной связи со старшим врачом. Я просил участковую дать мне соответствующую бумагу на дом, чтобы мне не отказывали в помощи. Теперь «новая» деталь. Укол трамадола, мало что откровенно значащий, делается по определённым медицинским показаниям, то есть при онкологических заболеваниях и травме. Мне стоит немалого труда убеждать, что защемление нерва, которое ежесуточно, или может длиться вообще более суток, тоже есть болезнь травматологического характера, которое не только нужно, а требуется обезболивать. Тем более при моём тяжёлом сердечном анамнезе. И эта «борьба» со скандалами и оскорблениями происходит в моей квартире почти через день. Можно называть такую медицину медициной?.. Да меня не пантера прыжками На парижский чердак загнала, И Вергилия нет за плечами. Только есть Одиночество – в раме Говорящего правду стиха. (Владислав Ходасевич). Зло в этой стране не искореняется. В этом её «особенность» от других стран и государств. Нет, от боли никуда не уйти. Она замучивает вконец. Никого и ничего в этом мире не нужно, когда так болит. Только боль в таком случае, именно сильная боль, боль непобедимая, именно в таких случаях и ставит точки над «и». Человек, мечущийся от боли уже более полугода, и не находящий выхода из неё - это агония. Боль ежедневная, хроническая, и мучительная. Если бы жизнь была просто скучной, а то ведь ещё и мучительная. А это ведь ой как не одно и то же. При такой медицине больному человеку просто невмоготу жить. Печёт без конца, или жжёт, вернее. Утро – это счастье дня, если человек здоров, конечно. Днём же всегда тяжко, особенно во второй половине его. Здесь никогда ничего не изменится. И уверен, что конечно, к лучшему, я имею ввиду. Но тоталитарный режим потому и зовётся тоталитарным, что пытается контролировать все сферы жизни, особенно если речь идёт о массовом явлении. (Инга Ваннер. На карнавале). ЕС, №8, 2012. Волнующая походка, то есть лёгкое покачивание при хождении на каблучках (я уже когда-то об этом писал), не оставляет равнодушным. Редкое теперь счастье, если утро – без боли. История в России повторяется, но с каждым разом всё ужаснее. Почему в России, во все времена, идёт беспрерывная борьба за свободу? Страна лавочников, преступников всех мастей, мошенников, криминальных группировок, воров, бандитов, проституток. И вообще поголовный разбой. Выходит, что порядочных людей – ничтожное меньшинство. Выходит так. После хотя бы малейшей дрёмы днём, какое-то помрачнение и обострённое состояние тоски. Письмо от Галины Вербицкой оживило мою несколько помрачневшую душу, от одиночества, от тоски времени, от непрекращающейся боли. Значит, всё-таки, я ещё не совсем одинок, конечно, временами. Выходит, что совсем не одинок. Чтобы рояль пел, руки должны лежать на клавиатуре. Теперь взаимоотношения людей крайне ненадёжны. Такого воровства, как в этой стране, наверно нет ни в одной стране мира, ни даже если покопаться и в истории этих стран. Культура – это высоты жизни, которые всегда и определяют торжество её. Но только не в России. Здесь её нет, или, что самое печальное, уже почти нет. 1.Освальд спас нас…он остался Человеком в нечеловеческих условиях. (узница гетто Фани Билтски). 2.Освальд: Я хотел, чтобы в моё удостоверение вписали «еврей». Я хотел принадлежать к земле моих отцов, более того, я еврей по своей сути, еврей католического вероисповедания. (Сэм Ружанский, Леонид Комиссаренко. Брат Даниэль). ЕС, №8, 2012. Врач «скорой», лет тридцати, светлая, белокурая, но равнодушная ко всему, и явно чужая. - Вы присягу давали? Какой мне смысл в вашем уколе, который не снимет мне боль? А речь шла о трамадоле. А он - учётный. Ну, для кого его беречь? А я же погибаю. Хотел позвонить старшей. Не эта тут же поднялась и ушла. И это медицина? Полное равнодушие. Такая разве должна работать врачом? Ельцпутинская моль. Ничто не помогает, ну как же жить дальше? Однако сегодня, после полутора суток мучений, стало полегче. До следующей боли. Полтора суток не утихала боль, боль острая. И два укола подряд, и 3 таблетки катадалона, и гели, и само массаж. Мне ничего не помогало. Вчера по «корой» – чудесная молодая пара. Ну, санитарка совсем юная и красивая. Всё честно я высказал оператору по вызову. Просил её от моего имени поговорить со старшим врачом. И в результате появились эти. - Трамадол – лишь в случае онкологии и травмы. - А разве у меня это не травмирующая боль, защемление нерва. - Вообще-то да – согласился молодой, высокий. Она мне сделала укол ну прямо идеально. Я ей сказал об этом. Она – девушка, ну прямо просияла. Как важен этот «комплимент» такой вот чистой душе, такому юному созданию. Ребята неиспорченные, вот это главное... - Но делаем вам лишь потому, что вы настаиваете. - Да, так и передайте, что я, именно по-моему настоянию вы сделали укол. Однако болело так же. Да полнолуние к тому же. Я подарил им на прощание два журнала с подборкой из моих рассказов. Но боль не унималась до утра. Вот жизнь!.. …где работает его друг и сосед Максим Шевченко, давний поклонник ислама и ненавистник Израиля, который он называет «фашистским государством» (здесь Джемаль с ним вполне солидарен). (Борис Соколов. Джемалиада, или бег на месте). ЕС, №9, 2012. Надежда – это самая великая вещь на свете. Она позволяет жить, даже если тебе очень плохо и физически непереносимо. Медицины в России нет даже на самом элементарном уровне. Во 2-й половине дня серьёзно мрачнеет настроение. Я начинаю тосковать. Тем более, когда я не работаю. Погода пасмурная не добавляет и оптимизма. И если боль не отвлекает, ибо при сильных болях всё валится из рук. О, настроение – это великая вещь. Если работается, то работай, иначе начинается, мягко говоря, хандра. Ну, и, конечно, боли в придачу. Я научился жить одним днём: вернее, жизнь научила. Надежд и планов по известным причинам уже не строю. Не выйдет никак. Не сомневаюсь, что так точно так же поступил бы и другой, и поступает на моём месте. Страшная режущая боль под верхней скелетной костью. Когда вокруг тебя - исключительно здоровые люди, то кажется, что ты – самый больной. Но точно и наверняка, что очень многие такой боли не знают. Это же – профессиональное заболевание. И ещё надо иметь «счастье» его заиметь… Инстинкт самосохранения в любом человеке заставляет его думать, в первую очередь, только о себе. И это вполне естественно. Всё это очень заметно и ощутимо, когда заболел. Тогда и отвернулись. Но это - дело их. Табак, собаки, выхлопные газы, грязь повсеместная. Ну и, конечно, пороки, да ещё какие. Всё это и есть российская действительность и город Москва сегодня. Я не устану повторять, какая это светлая вещь «надежда». Она позволяет стерпеть любую боль, даже невыносимую, даже кричащую, когда тебе хочется лезть на стенку от невыносимо режущей, по краю верхней скелетной кости сзади, где прячется защемлённый позвоночный нерв. Впервые после второй мировой войны еврей возглавил администрацию крупного города Германии: Петер Фельдманн одержал победу на выборах мэра Франкфурта-на-Майне… ЕС, №9, 2012. Сегодня начал новую для меня терапию по обезболиванию. То есть 3 раза в день по 1т. солпадеина (усиленное обезболивающее действие) и 1 т.нурафена (мышечные боли, невралгия). В качестве снотворного – 1 т. донормила. Я понимаю, что эффект лечебный сразу быть не может. Необходимо накопление и некоторое насыщение организма перечисленными препаратами. Уколы трамадола до следующей недели исключаю, несмотря на наличие справки – разрешения на инъекции трамадола в объёме 2-х мл при сильной боли. Конечно, если выдержу. Но я надеюсь, иначе мне не опередить и не дождаться «лечебного эффекта» от новой терапии. К тому же ягодицы мои настолько испрещены уколами, что нужен определённый перерыв, ибо новую, дополнительную попу мне нигде не раздобыть, не попросить, и никого не сагитировать… Звонил из Днепропетровска племянник Борик. Сказал, что сейчас огромная потребность в знаниях и подлинных кадрах на Украине. (Ну это следствие того, что многие уехали, когда иуды развалили СССР). Технических, то есть производственных рабочих, тоже не хватает. Но я счастлив, что моя родная Украина становится, после двух десятков лет разбоя на пост советском пространстве, на стезю правды. - А большие заводы работают в Днепропетровске? - Работают. Завод имени Петровского, завод имени Ленина. Правда Южмаш ещё не вышел не прежний производственный уровень. Больше всего на свете мне хотелось бы, чтобы жертвы, которые были принесены мною, ради жизни, и моими родными и близкими в жизни, которые ушли уже давно из неё, не были напрасными. А воплотились бы в благополучие моё и Борика с его семьёй. Что бы наши жизни, ещё живых, и, в первую очередь имея ввиду себя, были ещё плодотворны, но, повторяю, только не напрасны. Только во имя истины, правды, и ещё самой сути наших жизней.
Мне не хватает не просто друга, не просто женщины как друга, не просто женщины, а именно женской красоты, перед которой я благоговел бы. А это потому, что не постиг я не только в должной мере, а за всю свою немалую жизнь счастья на этом «фронте». У меня его было совсем мало, или не был почти совсем. И это, несмотря на мою сумасшедшую влюбчивость и желание пойти даже на заклание ради любви, не говоря уже о подлинной любви. Что поделаешь, человек постарел, превратился в мокрую курицу… 1.В 1924 году Франкфурт возглавил еврей Людвиг Ландманн, но в 1933 году нацисты…сняли его с должности… В том году еврейское население города насчитывало 30.000…после войны их оказалось всего 600. Сегодня…проживают 7.000 евреев. (Новый мэр Франкфурта). ЕС, №9, 2012. В этой стране никому и ничему нельзя верить. Очень много жизненных просчётов, но ведь былого не вернуть. Жизнь не повернуть вспять. Такого не бывает, а потому о прошлом, как об ушедшем и упущенном, жалеть не стоит. Власть в России пытается заполучить из рук американского правосудия матёрого преступника, и тем самым расписывается в собственных преступлениях. Прошедшее время с точки зрения уже пройденного времени есть время потерянное, так как уже не возвратится, как прежде данное. Счастьем в жизни оказался лишь труд, безвозмездный и самозабвенный. Бился, бился, и ничего не добился, так как был зависим от обстоятельств и причин извне. Народ в России, что вечная мерзлота. «Разбудить» его трудно. Ясно одно, что миром правят деньги, и так будет всегда. Диалога в России с властью не может быть, и не получится. Ибо у вновь избранного «президента» нет иного пути. Ибо если он не будет «президентом, то есть «править бал» в этой стране, то придётся отвечать за всё, что он содеял в прежние годы на этом посту. Так что просто склонить его к переменам невозможно. Путей отступления у него нет. Вера в надежду человека может спасти, но если её, надежды, нет, может и погубить. …слово «иммигрант» создаёт ощущение, что мы ограничиваем жизнь человека одним лишь его прошлым… (Матье Деланд. Как бы это сказать?) ЕС, №9, 2012. Разговор о привыкании к медицинскому препарату есть абсурд, если нет ему замены. Ведь если человеку в его боли, в устранении её, помогает, к примеру, только шоколад, значит, он и будет желать есть его. Этого не понимает неотложная помощь в Москве, бросая, таким образом, на волю судьбы болеющего человека, который самостоятельно с болью справиться не может. Особенность сильных довлеть над слабыми. Ничего не поделаешь, так мир устроен. Иначе не бывает. Во взаимоотношениях с людьми надо быть не только острожным, но и достаточно гибким. Не гибкость и не понятливость, но отнюдь не приспособленчество, не плодотворно, и не нужно никому. Переигранная правая рука на 2-м курсе музыкального училища была трагедией молодости и рушившихся надежд. Защемление нерва плече- лопаточного, левостороннее, оказалось ещё большей трагедией, но трагедия уже старости. И она привела к частичной потере двигательной активности и нескончаемой физической боли. Приобрёл почти скандальную «известность» в стычках со «скорыми», которым приказано не делать трамадол никому, только в особых случаях подтверждённой онкологии. Где и в какой стране видано, чтобы человеку отказали в медицинской помощи, если он в ней нуждается?.. Усиление боли обычно идёт к вечеру. С утра - как-то полегче. Но всё зависит от сверх испорченного воздуха, мягко говоря, и нескончаемо влажной погоды. Земля теперь - на других широтах, так что человечеству вскоре – «капут». Для человеческих гадов самосуд людей возможен, если природа сама не совершает возмездия над такими. В вопросах власти всегда решает только сила, ибо силы – на её стороне. В конце каждой конкретной философии стоит общественное действие. (Герберт Маркузе). (Герберт Маркузе – философ ХХ века (1898-1979) – В. Л.). Не помочь человеку при боли, при физической боли – преступление. Нельзя, чтобы из-за тебя кто-то страдал. Это – не по-человечески, и бог, если он есть, в этих случаях даже не ночевал. Не в боге дело. Дело - в людях, а не в зверье… Равнодушие – ахиллесова пята этого народца. Нельзя оставлять человека страдающим. Если ему болит, то надо ему оказать помощь. «Возлюби ближнего своего…» Где оно? Равнодушие большинства «скорых» - преступление. Нельзя не помочь человеку по возможности при физической боли, как нельзя пройти мимо упавшего, и не пытаться помочь ему подняться. Абсурдность российской жизни – налицо. Таких глупых и возмутительных деяний, я, за свою долгую жизнь, никогда не видывал. А поэтому этой жизни, глубоко фальшивой, не верил и не верю. Неравнодушие теперь очень и очень редко, так как не верю я в Высший разум. Побеждает, как правило, и почти всегда, элементарный эгоизм. Да, трудно жить духу, но ещё труднее жить телу. Я, лично, болен телом, а не духом. Нотки добра, и их так мало, что нельзя ни в чём верить этой жизни после стольких безвозвратных потерь. Я её, эту жизнь, отвергаю. Ибо зло этой жизни, очень многоликое, многократно перевешивает просто зло. Я её не уважаю, как не стоящую уважения.
Рано радовался или зря. «Скорая» делает укол в ампулах по 2 мл, а терапевт мне выписала по 1 мл. Но это же не обезболивает. Жизнь в России не просто плохая, а кощунственная. Сталин тоже своими руками не убивал. Трамал (трамадол). Показания к применению. Болевой синдром средней и сильной интенсивности… Способ применения и дозы. …1 капсула (50 мг) внутрь с небольшим количеством жидкости независимо от времени приёма пищи; при отсутствии эффекта в течении 30—60 минут можно принять ещё 1 капсулу. При сильных болях однократная доза может сразу составить 100 мг (2 капсулы). Побочные эффекты. …парестезии, неустойчивость походки. Аллергические реакции. …крапивница, зуд. Внимательно надо было читать инструкцию. Нурофен противопоказан при сердечной недостаточности. Вот почему я утром задыхался, а днём испытывал дискомфорт вследствие удушья. А ведь полтора года тому назад мне в Клинике кардиология Светдлана Александровна сказада, что нурофен мне нельзя…А почему, об этом я не знал… Привезли мне стиральную машину – автомат, по сниженной цене, как видимо бракованную в чём - то, или бывшую в употреблении. Некто Илья предупредил, что если после стирки белья хотя бы двух раз машина забарахлит, они её заменят. Мне, честно говоря, это не очень понравилось. И никаких бумаг или гарантий. И без квитанций по оплате. Хорошо, что эти деньги – не кровные, а то сколько их кровных, заработанных и неиспользованных, я, в течение жизни, потерял. А изокет помог. Но была разница по времени между приёмом двух доз. Пользоваться инструкцией по применению аэрозольных доз нужно. Блуждания, да и метания, продолжаются, но выхода то всё равно нет. Со стиральной машиной, это, фактически, сделка. Я этого и не умею и не люблю. Анархия и свобода есть два совершенно разных понятия. Свобода - это законность и правопорядок, анархия же – разбой и произвол. Где мне взять силы справиться с болью. Но всё равно потери столь велики, что мне уже никогда не вернуться в строй. 1.Когда сталинский марксизм напрочь отрицал науку социологию («марксистско-ленинская политэкономия и есть научная социология»). 2.Его (Маркузе – В.Л.) концепция «одномерного» общества» точно описывало развитое капиталистическое сообщество, дурачившее и мистифицировавшее рабочих во всех возможных смыслах. (Михаэль Дорфман. Маркузе возвращается). ЕС, №9, 2012. Отчаянно сильная боль ночью с левой стороны спины, то есть лопатки, и мышечная в районе плеча. Не в силах был стать на ноги и сидел некоторое время просто без движения, пытаясь придти в себя. Потом всё же, как мне показалось, боль чуть-чуть притупилась. Решив больше не возвращаться к солпадеину и нурафену, вызвал «скорую». Когда появился на пороге моей двери прежний провокатор, я ему дал «от ворот поворот». - Уходите – решительно заявил ему я. А было 4 часа ночи. - Подпишите! - Ничего подписывать не буду… А перед санитаром, стоявшим около лестницы, я извинился. Провокатор тут же связался со старшим врачом, и стал, как всегда, сучья морда, проговаривать ей, что я буду всё время вызывать другие «скорые», и т.д. Я вызвал другую. Те решительно и резко отказались сделать инъекцию трамадола, предупредив меня сразу, опять же, на пороге двери. Он, врач, уличного вида, не давал мне сказать, тараторив всё время одно и то же. Я ему только сказал, что неужели лучше для моего здоровья заставить меня, пожилого человека, страдать от боли, нежели обезболить. Но мои доводы не действовали. Справка от врача, по его мнению, никакой роли не играет. На 43-й подстанции явно неблагополучно. Там действует какой-то жёсткий диктат со стороны старшего врача в духе деспотизма авторитарного. Трамадол – только в онкологических случаях, и всё. Ну, дай бог, чтобы к ней, или к нему (старшим врачам) весь этот запас был применим с лихвой!..
Я вновь звонил по 0-3 и разговаривал со старшим врачом. Смысл моего разговора состоял в том, что при моём тяжёлом сердечном анамнезе не снимать боль от защемления нерва – штука просто антигуманная., если не сказать, что опасная. Не сделать мне укола, не значит сделать меня здоровее, а напротив. Она меня плохо слушала и заявила, что вопросы лечения решает бригада на месте, по вызову. Поэтому заочно она не может давать им указаний, как поступать. Люди видят себя через свои вещи. Их душа в их автомобиле, в их электронике, в их многоэтажном доме, в бытовой технике (Герберт Маркузе). Четыре десятилетия всё это казалось нормальным, и лишь теперь раздавленное долгами и финансовым кризисом общество оказалось способным критически взглянуть на вещи. (Михаэль Дорфман. Маркузе возвращается). ЕС, №9, 2012. Поскольку приезд второй «скорой» не дал результата (а я и не настаивал, видя и чувствую неумолимое упрямство), я позвал следующую. И вдруг на пороге появился опять «провокатор» (его перенаправили ко мне вновь). Он смело пошёл на меня, и зайдя, закрыл дверь и угрожающе предупредил, что если я ещё раз позвоню о вызове очередной «скорой», он вызовет машину неотложной психиатрической помощи и меня заберут в психушку. Я тут же попросил через операторов 0-3 связать меня со старшим врачом, а (там их несколько), и передал содержание разговора. Она сразу же извинилась: - Ну что вы, вы вполне вменяемый человек. Как это он это…». Я посылаю к вам другую бригаду. По счёту это была уже четвёртая. Конечно из подстанции№43. Делать укол отказались, мялись, придумывали, несли всякую чушь, морочили голову, так ничего путного не могли сказать. Я не настаивал. – Не хотите, не надо. Чтоб отвязаться от меня, пообещали прислать дежурного врача из поликлиники, и она будто бы принесёт мне тромадол, то есть таблетки… Это откуда?.. Аптечный киоск в воскресенье не работает. И трамадола районной поликлинике никогда не может быть, ибо такие препараты там хранить негде. Я всё же решил довести дело до конца. Хотя, по сути, из-за моих треволнений по этому поводу и бессмысленной борьбы с ними, боль у меня почти исчезла. И всего лишь напоминала верхней частью лопатки. Но не выполнить, не поставить точки в этом вопросе, значит проиграть битву в полном смысле этого слова. Приехала просто адекватная «скорая» из 10-й подстанции. Тут же, безо всяких истерик, сделали инъекцию. Притом идеально, безболезненно. Он, врач, лет 32 – 34-х, серьёзный. Указал мне на те таблетки, что я принимал накануне: - Отставить! Не принимать их больше. Поскольку у вас очень серьёзный анамнез (имелось ввиду сердце), я бы рекомендовал больницу. Но смотрите сами. Подпишите. Я всё, что им нужно подписал. - Низкий поклон вам – сказал я. Попрощались, сняли бахилы, и ушли. Вот, что значит, сделали своё дело. Спокойно, без истерик, недоверия, без неуважения к больному. Выполнили свой долг. И за это им огромное спасибо, да ещё в свете предыдущих «лекарей», которым так же наплевать на медицину, как и на меня. 1.Подобно Достоевскому, Маркузе считал, что красота ведёт к свободе. 2. Идеи Маркузе возвращаются, как возвращается его твёрдая уверенность в том, что теория должна обязательно вести к практическим действиям. (Михаэль Дорфман. Маркузе возвращается). ЕС, №9, 2012. Моя ахиллесова пята – плече - лопаточная боль слева. Всё-таки во всяком ненастье можно найти и какие-то элементы удовлетворённости, и даже крупинки счастья. Очень боюсь своего настроения и очень дорожу им. Не укладывается в голове бесчеловечность или анти человечность, да как угодно это назови, которые проявляет бригады некоторых машин «скорой медицинской помощи» 43-й подстанции. Это же не частная лавочка, а государственная медицина. У человека - боли, и нужно их снять. И то, что ему помогает, они не хотят сделать, а предлагаают то, на что он против, так как ему это не помогает. Быть независимым в этой, весьма зависимой российской жизни – задача очень нелёгкая. Проблема трамадола, по-моему, совершенно не связана со здоровьем людей (хотя это – учётный препарат). «Эмбарго», которое наложено на бригады «скорых» с точки зрения использования этого препарата для лечебных целей, носит непонятно свирепый характер. «Скорые» отказывают в его использование, несмотря на назначение. Вероятно, это кому-то выгодно, не иначе. «Скорым» грозят неприятностями в случае использования этого препарата, которым они, всё-таки оснащаются. То есть у них он есть, но они его отказываются применять. Там, где нет движения навстречу, никаких человеческих контактов не может быть. По объёму физических страданий, выпавших на мою долю, я давно уже на пути в преисподнюю. Часты состояний, когда голова и тело как бы находятся в разных мирах. Прошение о помилование означает признание собственной вины. Это, по-моему, и дураку ясно.
Нужно привыкать к сознанию, что ты уже – полуживой. Но всё равно, единственное твоё спасение – это работа, которую нужно выполнять всегда. Внешность редко бывает обманчива. Напротив, манера поведения может ввести в заблуждение. Пресняков и был как раз очень пресным исполнителем, то есть невыразительным, не музыкальным. Джульетта заверяет меня в своей дружбе, утверждая, по телефону, что я – не одинок. Однако расстояние между нами - очень велико, чтобы можно было ощутить её заверения в качестве друга. Уж очень мы далеко друг от друга живём. Я – в Москве, а она – в Северной Осетии, то есть в Беслане.
Лоринов Виталий Миронович.
9 апреля 2012 года г. Москва. * * * автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения © Виталий Лоринов. E-mail: lorinov@gmail.com Тел. в Москве 486-80-09 |
