Виталий ЛориновКомпозитор и писатель автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения По стезе жизни. (Часть 18) На лестничной площадке не смех, а скорее ржание. Я думаю, что можно говорить о патологии смеха. По смеху можно определять не только состояние, но и, в некотором роде, и суть человека. Это замечал ещё и Чехов. Смех может быть и определяющим во врождённом идиотизме, который, таким образом, совсем не трудно распознать. Август 2009 роковым образом просто выкосил из жизни целый сонм великих имён деятелей культуры, притом в мировом масштабе. Что-то происходит с матушкой землёй. Не последнюю роль здесь играют нестабильные атмосферные процессы, связанные с резкими колебаниями климата. У меня, с 26 апреля и по сей день, 30 августа, - редкая по силе вегето – сосудистая дистония, да плюс каждодневное, во второй половине дня, умирание из-за болей в позвоночнике. Это какой-то шабаш кровеносных сосудов, влекущих за собой отвратительное самочувствие какого-то потустороннего существования. Мой приятель, Дима Кузнецов, считает, что на моём сайте в Интернете, всё уже давно, 1000 раз украдено, ибо он не находится под защитой копирайта, и расположен на очень не авторитетном месте. Но мне на это ровным счётом наплевать, так как грабили, грабят, и будут грабить меня всегда, притом, во всём абсолютно. Зато я имею свободный доступ к людям, если они заглядывают на мой сайт. Кроме рассказов, весь остальной материал (а сайт огромный), это – психологические размышления о жизни, очень личного и автобиографического характера. И как бы интересно (или неинтересно) были они отражены, то кому захочется быть похожим на меня, то есть скачивать такие ситуации, которые с ним не случались в жизни, и переносить это на себя? Я думаю, это совсем, совсем непродуктивно, хотя всё, конечно, может быть, и наверняка есть. Ты же не бойся, раб Мой Иаков, и не страшись, Израиль: ибо вот, Я спасу тебя из далёкой страны и семя твоё из земли плена их… (46:27) Не бойся, раб Мой Иаков, говорит Господь, ибо Я с тобою; я истреблю все народы, к которым Я изгнал тебя, а тебя не истреблю… (46:28) (Книга пророка Иеремии). Выходит, что все страдания евреев во все времена были от того, что взошло на сердце Господу, но он их всё же не оставил и не дал погубить… Об этом и свидетельствует Книга пророка Иеремии…
Я заметил колоссальную опасность для своего здоровья в предвечерние или пред ночные часы принимать ванну, да ещё более или менее горячую, лёжа в горизонтальном положении. Потом приходится вставать, и головокружение отчаянное. Можно просто легко упасть и разбиться. Ведь в наличие у меня нарушение мозгового кровообращения, то есть нарушение вестибулярного аппарата второй степени, и на ногах я не держусь. Едва добираюсь до постели и падаю ниц. Ну а потом приходит опаснейшее удушье, вызванное падением артериального давления у меня, гипертоника. Вывод один, нужно только принимать душ, и, конечно, стоя, но и не горячий, разумеется. Ибо в вечерние часы я уже сам не свой из-за прожитого дня. Усталость естественная и неминуемая, причём катастрофически нездоровая. Ни один день за прошедший период не был, практически здоровым. Хроническая слабость и усталость уже с утра. Большое преимущество для молодости в том, что ей, молодости, кажется, что она будет жить вечно, так как недомогания она ещё ни в чём не чувствует. Но это – впереди, и никуда от этого не деться. В Польше то евреев давно уже нет, а антисемитизм есть. В самом деле, куда делись в Москве воробьи? Опять чёртова экология?.. Вторая половина дня традиционно у меня провальная, так как отваливаются буквально руки, боль в позвоночнике (спина), пекут лопатки (верхняя часть), головокружение, из-за которого сам я не в себе, да плюс удушье, если палит весь день солнце, так как давление очень снижается. Последнее – очень серьёзно, и всё лето я промучался подобным образом. В общем, после 2-х или 3-х часов пополудни уже у меня жизни нет. Ведь при таком недомогании я не могу ничего делать, и на ногах едва держусь. Мы создаём во сне Над скудной землёй печальной Лабиринты, тропинки, сады: В цветенье, во тьме, в молчанье; Паденье…стремление ввысь… Солнце – огонь неистовый, Надежды…воспоминанья… а луна – нежна и смугла. Невысказанная грусть, Призрачные созданья – На кипарисе старом Голубка гнездо свила. Фигурки нашего сна, Склонённые над дорогой; Мирт над белой дорогой Виденья цветущей земли… слоем пыли покрыт. Тропинки…далёко…далёко. (Антонио Мачадо) Вечер и сад. Как тихо! И чуть слышно вода журчит. (Антонио Мачадо) Если удаётся в течение дня сделать пусть маленькое, но что-нибудь стоящее, то сразу поднимается у меня настроение, и наступает на это, пусть совсем непродолжительное время, совсем другая жизнь, осмысленная и дельная. Господи, как мало теперь надо мне, чтобы жить. И как мне трудно удаётся действительно что-нибудь для этого сделать. Однажды к нам в пути придёт изнеможенье, И наша жизнь тогда – лишь время ожиданья, Лишь смена жалких поз – ненужное волненье: Ведь с Нею всё равно не избежать свиданья. (Антонио Мачадо) Возникла мысль, быть может, вспомнить о Наташе из Дома композиторов, о событиях почти тридцатилетней давности. Ведь в памяти она осталась для меня уж очень яркой, хотя с Наташами мне традиционно не везло. Ещё берегут деревья летний наряд зелёный, но листья уже пожухли, и потемнели кроны. Зеленью тронут камень, Беззвучно течёт источник, Грубое тело камня Вода ледяная точит. Первые жёлтые листья Ветер влачит за собою. Ветер, предвестник ночи, Над сумеречной землёю. (Антонио Мачадо) Футболистов продают и покупают, словно товар – дикость какая-то. Да и какой же это спорт, и каково его развитие, когда победы достигаются участием футболистов не своих, я бы сказал отечественных, а приглашённых, перекупленных. Может быть интересен такой футбол?.. Такие «липовые» победы - за счёт других. Рано утром, когда заходил к себе в подъезд, позвали меня водитель, за рулём иномарки, и ещё один, сидевший рядом с ним. И очень вежливо, буквально умоляли, чтоб посмотрел сервиз, что отдадут его всего за 1000 рублей, или кому-то из знакомых предложил, так как им нужно быстро его продать, ибо нужны деньги. - Повесьте объявление – предложил я. - Нет, не хватает денег на билет, а нужно срочно уезжать. Однако эти «бедные» нацмены сидели за рулём автомобиля, и, судя по тому, как они меня уламывали, и вовсе не спешили никуда. Понятно, что сервиз ворованный (возможно не один), и его нужно было срочно реализовать. Это не первый случай, когда ко мне, пенсионеру, как это ни странно, обращаются люди, ну совсем, совсем случайные, с подобной просьбой, лишь бы поскорее заполучить деньги. Что ж воровство теперь есть обычный и заурядный, давно уж превратившийся в легальный способ, чтобы жить, а вовсе не существовать. И ничего ты с этим не поделаешь. Завтра в природном свете солнца снова будут ясными небеса… заря покажет в ином, куда более мягком освещении; прекрасное, золотое, радостное солнце – единственный правдивый светоч; всё прочее – ложь! Однако и солнцу не спрятать ни гиблых топей Виргинии, ни богом проклятой римской Кампаньи, ни бескрайней Сахары, не спрятать тысячи миль пустынь и печалей под луной. Не спрятать солнцу океан – тёмную сторону нашей планеты, океан, который покрывает эту планету на целых две трети. Вот почему тот смертный, в ком больше веселья, чем скорби, смертный этот не может быть прав – он либо лицемер, либо простак. То же самое относится и к книгам. Самым правдивым из людей был Муж Скорби и правдивейшая из книг – Соломонов Экклезиаст, тонкая, чеканная сталь горя. «Всё - суета». ВСЁ. Упрямый наш мир ещё до конца не овладел нехристианской мудростью Соломона. Но тот, кто за версту обходит больницы и тюрьмы, кто спешит побыстрей перейти через кладбище, кто предпочитает разговаривать об опере, а не об аде; тот, кто Каупера, Юнга, Паскаля и Руссо без разбора зовёт хворыми бедняками и всю свою беззаботную жизнь клянётся именем Рабле, как достаточно умного и весёлого сочинителя, - недостоин такой человек, сидя на могильном камне, тревожить вместе с глубокомудрым кудесником Соломоном зелёный покров сырой плесени. Но даже Соломон и тот говорит: «Человек, сбившийся с пути разума, водворится (то есть покуда он жив) в собрании мертвецов». (Герберт Мелвилл, Моби Дик).
Наверно Судзиловские живут, преимущественно, за городом. Так что в городской квартире в Москве их почти не застать. Мне это ещё с июня, а завтра уже сентябрь, никак не удаётся. Израиль – рассеянное стадо; львы разогнали его; прежде объедал его царь Ассирийский, а сей последний, Навуходоносор, царь Вавилонский, и кости его сокрушил (50:17). И возвращу Израиля на пажить его, и будет он пастись на Кармиле…(50:19) В те дни и в то время, говорит Господь, будут искать неправды Израилевой, и не будет её, и грехов Иуды, и не найдётся их; ибо прощу тех, которых оставлю в живых (50:20). (Книга пророка Иеремии). -Жди, - говорит мне надежда, - И ты увидишься с милой. - Нет, - говорит безнадёжность, - я вас навек разлучила. – Бедное сердце, надейся: Не всё унесла могила. (Антонио Мачадо) Как приятно, когда тебе улыбаются, тогда улыбаешься и ты. Но это бывает так крайне редко. Существует мудрость, которая есть скорбь; но есть также скорбь, которая есть безумие. В иных душах гнездится кэтскиллский орёл, который может с равной лёгкостью опускаться в темнейшие ущелья и снова взмывать из них к небесам, теряясь в солнечных просторах. И даже если он всё время летает в ущелье, ущелье это в горах; так что как бы низко не спустился горный орёл, всё равно он остаётся выше других птиц на равнине, хотя бы те парили в вышине. (Герберт Мелвилл, Моби Дик) Поражает всё-таки отсутствие веротерпимости у разных религиозных общин, принадлежащих к разным конфессиям, ну и, конечно, у верующих. Ведь Бог един, несмотря на разное обличье, с точки зрения его подлинной сути и поименования. И законы, казалось бы, едины. Нет, всё равно разнятся. А почему атеистов надо считать плохими? Не обязательно же атеист должен быть воинствующим. Я считаю, что главное в человеке, это его воспитание. Если он был воспитан в любви и доброте, то, независимо ни отчего, это человек – хороший. И если человек воспитан в заповеди, что нужно относиться к другому, как к самому себе, то это – главное. Вот именно-то доброты и человечности так не хватает в нынешнем российском ареале. Да просто жуть берёт, как это большинство будет сосуществовать друг с другом в будущем. Я не завидую вот этим малышам, которые рождаются сегодня. Им предстоит жестокая борьба друг с другом. И почему-то у меня сомнений в этом нет. Такое сообщество на началах изначальной вражды друг к другу, существовать долго не сможет. Это – непреложный факт. Вот потому-то я живу изгоем, так как мне трудно находиться среди них бок о бок. Я исподволь чувствую опасность с их стороны. Господствует среди так называемых «людей», как правило, низость и анти мораль. Но там, где самая большая «ценность» - деньги, всё сказанное выше, немудрено. Несмотря на то, что прошли годы, какая-то необъяснимая симпатия к Наташе В., когда сейчас я вспоминаю о ней, сохранилась. И, несмотря на то, что она позволяла себе по телефону материться, когда я звонил ей, что, казалось бы, было несовместимо, и противоречило логике моей симпатии к ней, но, тем не менее, мне кажется, что мог бы любить её, как никакую другую, которую встретил на своём пути. Я полагаю, что я идеализирую. Быть может. Мне это очень свойственно. Почему же сохранилась всё же какая-то теплота по отношению к ней. Ведь внешне я её уже не помню. Быть может это свойство прежних лет, когда был я значительно моложе. Ну а сейчас куда же дальше. Но есть ведь и такое прошлое (а его совсем немало), которое я вспоминаю с отрицанием. Так что, я полагаю, сегодняшнее ощущение – как будто всё же верное. Просто сохранилось впечатление от её молодости, хотя ей было тогда где-то около тридцати. Разбойник, назвавшийся её фамилией, который мне звонил (быть может, брат), сказал, что её уж нет в живых… А ВСЁ ЖЕ… Жалею, что столько восходов Встречал я, мой друг, без тебя. Жалею, что столько походов Не видел я рядом тебя. Весна моя, где ты плутала, Зачем ты ко мне запоздала? Жалею… А всё ж в эти годы Рос тополь и без тебя! (Наири Зарьян, с армянского, 1947). Так складывается судьба. Кто-то раскрывается, а кто-то, хотя у него вроде бы задатков и способностей было больше, но по каким-то жизненным причинам, - нет. Яркий пример тому американский пианист Вэн Клайберн. Какая блестящая победа на 1-м конкурсе им. Чайковского, и какая его ожидала блестящая будущность. Однако этого не случилось, и он, как концертирующий пианист мирового класса, так и не состоялся, заглох на всю жизнь. У сберкассы стояла старушка и безмолвно просила милостыню, держа вытянутой правую руку. Корю себя за скупость. Нужно было дать ей 10 рублей, хотя бы на хлеб, а я дал всего лишь…1 рубль. Только подумайте, в стране, в которой понятие о чести просто не существует, а достоинство давно попрано, существует привлечение к судебной ответственности за покушение на честь и достоинство. Эти грамотеи от власти так вот учат народ уму – разуму. Ну, чинопочитание в России – давняя традиция. Но чтобы в подневольной стране, в которой тебя заставляют жить по совершенно негодному, ихнему уставу, говорить о чести и достоинстве – это сверх анекдот. Ведь под этикеткой этого можно сотворить, что угодно, а, главное, не сметь сказать ничего критического или высказать элементарного мнение о ком ты хочешь сказать. Да, такое надо ещё придумать. Ибо не овдовел Израиль и Иуда от Бога Своего, Господа Саваофа; хотя земля их полна грехами пред Святым Израилевым (51:5). Бегите из среды Вавилона и спасайте каждый душу свою, чтобы не погибнуть от беззакония его, ибо это время отмщения у Господа, Он воздаёт ему воздаяние (51:6). И воздам Вавилону и всем жителям Халдеи за всё то зло, какое они делали на Сионе в глазах ваших, говорит Господь (51:24). (Книга пророка Иеремии).
Всё время ищу, вернее, ломаю голову над тем, чтобы найти в создавшемся положении, приемлемые для меня формы жизни. Ведь моя кровеносная система загонит меня в гроб. Да, виной всему мои сверх скверные суженые сосуды, ну и, конечно, время, которое для меня стремительно двигается далеко вперёд.
Жить хорошо! «Как сладко жить на белом свете!» - Я повторяю сотый раз. В лугах густые травы эти Бессмертно тешить будут нас, Антоновка на ветке свежей И девушка, что плод сорвёт, Молчанье древних побережий, Немолчный гомон древних вод. «Жить хорошо!» - твержу я сотый, Двухсотый раз. Прилежный рой С гуденьем наполняет соты. Люблю я пчёльник… ………………………………………… я молнии люблю и громы И хлёсткий ливень озорной, Когда мучительно знакомый, Весь мир простёрся предо мной. «Как сладко жить, - кричу я снова, - На белом свете, где вовек Сокровищ бытия земного Один хозяин – человек!» (Ицик Фефер, 1900 – 1952, пер. с еврейского). Вот эта зависимость от «ожидания», есть какой-то бич моей жизни. Уже не первый месяц не могу «найти» директора нотного издательства, то есть застать его по телефону. Но не ехать же «на деревню к дедушке», не зная, будет ли он на месте, или нет. Шестой месяц жду я санаторной путёвки, и нет уверенности в том, что она будет мне дана. Вчера заказал машину подъехать в поликлинику. Диспетчер мне сказала, что сегодня по телефону мне уточнит. Я сам ей трижды уже звонил, она ещё не уточнила. И так во всём, чёрт подери! В этой жизни нет прямого, необратимого развития; мы движемся не по твёрдым ступеням, чтобы остановиться у последней, - от младенческой бессознательности, через бездумную веру детства, через сомнения подростка (всеобщий жребий), скептицизм, а затем и неверие к задумчивому отдохновению зрелости, которое знаменуется словами «Если б». Нет, пройдя по ступеням, мы описываем круг ещё и ещё раз и всегда остаёмся одновременно и младенцами, и детьми, и подростками, и мужчинами с вечным «Если б». Где лежит последняя гавань, в которой мы пришвартуемся навеки? В каком горнем эфире плывёт этот мир, от которого и самые усталые никогда не устанут? Где прячется отец подкидыша? Наши души подобны сиротам, чьи невенчанные матери умерли в родах; тайна нашего отцовства лежит в могиле, и туда мы должны последовать, чтобы узнать её. (Герберт Мелвилл, Моби Дик). Нет, с этой жизнью не поладишь, так как она так часто ну просто не зависит от тебя… Ничего не бывает вечного, в том числе и в дружеских отношениях людей. Люди изменчивы и переменчивы так же, как время, климат, погода. Климат редко где благоприятствует человеку. Человеку приходится мириться и с холодом, и с жарой. Всегда очень страдал и очень страдаю от необязательности людей. Наша жизнь – всего лишь минуты, Когда учимся жизнь постигать, И вечность, когда мы знаем Всё, что можно было узнать. (Антонио Мачадо) Жалею ли, и сожалею ли о прошлом, которого с «практической» точки зрения и не было у меня ведь? Но кисловодская Валечка, к сожалению, в конечном счёте, оказалась всего лишь просто знакомой женщиной. Всех лучше те, кто сознают, Что в этой жизни, в мире слёз, Лишь в чувстве меры весь вопрос: Побольше здесь, поменьше тут… (Антинио Мачадо) Сегодня, 2 сентября, я дважды был в катастрофическом состоянии: по прибытии на Можайский вал, в поликлинику имени Сеченова, и когда входил в подъезд моего дома. Не ноги не слушались, а всё моё тело. Голова кружила, мягко говоря, пространство, ориентир, и я держался за ограду, чтобы не упасть. При этом мне было чрезвычайно дурно. Откуда это исходило, или от головы или от сердца, я разобрать не мог. Охрана предложила меня сопроводить к регистратуре, но, постояв в статичном состоянии на месте около минуты, я пришёл в себя, то есть обрёл уверенность в устойчивости, хотя при ходьбе потом я колебался, чуть ли не как тростник. То же состояние – при входе в подъезд. Пришлось остановиться подле лестницы, и тогда дурнота прошла. Грозные симптомы, очень грозные. Что же меня может ожидать впереди после всего этого, страшно подумать. Старые люди зачастую не слышат не потому, что они физически глухи, а потому, что не выслушивают до конца, а поэтому и не вникают, и не понимают многого. Или в силу старческих причуд не хотят понять, а судят только по себе…Но это – недостаток многих. Человек? Но кто же парадоксальней его? Уже по природе своей он – абсурден. Из ничего Создав свой собственный мир, вопрошает себя: «ну что Сумел я понять?» - и ответит себе: «Всё – ничто». (Антонио Мачадо)
В начале сентября летняя жара вернулась, и для меня совсем, совсем некстати, так как нужны передвижения по городу, а я страдаю от головокружения. Щи из капусты, это еда не для людей, ни даже для бомжей, и ни для нищих, а только для свиней эта похлёбка как раз кстати. Мне снилось вчера, будто бога я встретил, и долго со мною беседовал он, и на вопросы мои он ответил… а после мне снилось, что всё это сон. (Антонио Мачадо) Плоть моя измождена – как писалось в Библии, - и где мне взять физические силы. Июль и август истощили меня как никогда. Я думаю о том, что нет теперь потребности мне в сочинении музыки, есть сложившаяся объективность или, скорее, объективная реальность. Порой мне трудно с этим согласиться, ведь этому-то отдана вся жизнь, но понимать то это нужно, а не порою просто напрасно грызть себя. Зато потребность у меня - в литературе. И это – не замещение, но, безусловно, другая творческая ипостась, ибо не бывает дня, чтобы я чего-то не осознал, не остановил на чём-то своего внимания, и какую-то, возникшую в голове мысль, не записал. Бог, какого себе рисуем, Бог, какого до гроба тащим, Бог, какого всегда взыскуем И какого ввек не обрящем. Три бога или в трёх лицах Единый Бог настоящий. (Антонио Мачадо) Ночью, в 2.20 (а это - время, когда я просыпаюсь среди ночи), позвал я «скорую», поскольку задыхался. Мне было важно отснять дубль ЭКГ, чтоб знать, могу ли утром двигаться, то есть рано поехать на Можайский вал. Мне это удалось. Теперь уже часто бывает, что я теряю время. Во 2-й половине дня голова у меня не работает. И я от этого страдаю, так как отдыха у меня не получается. Много, очень много личного я выражаю в своих записях. Но иначе у меня не получается. Жизнь моя слишком бледна и слишком бедна событиями, так что приходится невольно сосредотачиваться на себе. Обилие четырёхколёсной сволочи в городе Москве не просто потрясает, а ужасает. Боль не только отравляет жизнь, но и не даёт работать. И пришёл я к переселённым в Тел-Авив, живущим при реке Ховаре, и остановился там, где они жили, и провёл среди них семь дней…(3:15) (Книга пророка Иезекииля) Оказывается, а я об этом не знал, Тель-Авив существовал ещё в библейские времена. Что сигарета в зубах, что с собакой – всё равно одна масть. НЕ ПОЗВОЛЯЙ ДУШЕ ЛЕНИТЬСЯ! Не позволяй душе лениться! Чтоб в ступе воду не толочь, Душа обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь! Гони её от дома к дому, Тащи с этапа на этап, По пустырю, по бурелому, Через сугроб, через ухаб! Не разрешай ей спать в постели При свете утренней звезды, Держи лентяйку в чёрном теле И не снимай с неё узды! Коль дать ей вздумаешь поблажку, Освобождая от работ, Она последнюю рубашку С тебя без жалости сорвёт. А ты хватай её за плечи, Учи и мучай дотемна, Чтоб жить с тобой по-человечьи Училась заново она. Она рабыня и царица, Она работница и дочь, Она обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь! (Николай Заболоцкий, 1903-1958). Эти прекрасные и изумительные слова годились лишь в ту пору, когда жил сам Заболоцкий. Для нынешнего безвременья, которому уж скоро почти двадцать лет, от этих слов нет никакого толку. Они никогда не будут поняты, даже на краю могилы. Я выстрадал погоду этим летом, как никогда. Климат Москвы мстит идиотам за полную анархию и клятый беспредел. Такого сволочья, как нынешнее, земля эта не знала, и вполне обоснованно полагаю, ни в какие исторические времена. Привык во всём винить себя, тем более, если это касается моего уже совсем расшатанного, скорее хронического и прогрессирующего нездоровья. Оказывается магнитные бури есть, и доблестная метеорологическая служба о них не сообщает. И получается, не только я один страдаю, и ухудшение здоровья в определённые часы и дни есть не только моя вина. МОЯ ПОЭЗИЯ Нет! Жизнь моя не стала ржавой, Не оскудело бытие… Поэзия – моя держава, Я вечный подданный её. Не только в строчках воспалённых Я дань эпохе приношу, - Пишу для будущих влюблённых И для расставшихся пишу. О, сколько мной уже забыто, Пока я шёл издалека! Уже на юности прибита Мемориальная доска. Но всё ж дела не так уж плохи, Но я читателю знаком – Шагал я долго по эпохе И в обуви и босиком. Отдался я судьбе на милость, Накапливал свои дела, Но вот Поэзия явилась, Меня за шиворот взяла. Взяла и выбросила в гущу Людей, что мне всегда сродни: -Ты объясни, что – день грядущий, -Что – день прошедший, - объясни! Ни от кого не обособясь, Себя друзьями окружай. Садись, мой миленький, в автобус, И с населеньем поезжай. Ты с ним живи и с ним работай И подними в грядущий год Людей взаимные заботы До поэтических высот. И станет всё тебе понятно, И ты научишься смотреть, И, если есть на солнце пятна, Ты попытайся их стереть. ……………………………….. …………………………………. И, жаждою тепла влекомы, К стихотворенью на ночлег Приходят все – и мне знакомый И незнакомый человек. В полярных льдах, в кругу черешен, И в мирной жизни, и в бою Утешить всех, кто не утешен, Зову Поэзию свою. Не постепенно, не в рассрочку Я современникам своим Плачу серебряною строчкой, Но с ободочком золотым… Вставайте над землёй, рассветы, Струись над нами утра свет!.. Гляжу на дальние планеты – Там ни одной берёзы нет! Мне это дерево простое Преподнесла природа в дар… Скажите мне, - ну, что вам стоит! – Что я ещё совсем не стар, Что жизнь, несущаяся быстро, Не загнала меня в постель, И что Поэзия, как выстрел, Гремела, била точно в цель! (Михаил Светлов, 1957). Только подумайте, я получил путёвку в санаторий в Кисловодск по милости ООО «Нарзан» из г. Тюмени. У них то была выкуплена (РУСЗН «Дмитровский», г. Москва) путёвка для меня. Прославленный в прошлом и блестящий Кисловодск, столица курортов СССР, как заурядная проститутка, продаёт корпуса некогда государственных санаториев тем, кто присвоил (точнее украл) богатства земных недр, всецело принадлежащих по праву рождения каждому гражданину России. В кисловодском парке, недалеко от знаменитой каскадной лестницы, есть огромная стела - барельеф с профилем Ленина, и цитатой из декрета Совнаркома о том, что все недра, и богатства, заключённые в них, принадлежат народу. Нынешний санаторий им. Димитрова, то есть его принадлежность – насмешка над декретом советской власти. Оно и понятно, ведь теперь в России другая власть, антинародная. Но Я сберегу остаток, так что будут у вас среди народов уцелевшие от меча, когда вы будете рассеяны по землям (6::8). (Книга пророка Иезекииля) Вот такая судьба, что евреев всю жизнь отовсюду гнали, и в этом было наказание Божье...
Важно то, как ты проживаешь настоящий миг, а не будущее. В своих «Диалогах с самим собой» (2000 – 2003), в какой-то из частей, я дал весьма поверхностную оценку актёру Михаилу Ширвиндту, считая, что причиной его популярности есть его внешность и неглубокие по содержанию эстрадные импровизации в дуэте с Державиным. Я, как и кино, театр не люблю (театр драматический), и к своему стыду, в театре не бываю уже на протяжении почти 20 лет (за редким исключением), хотя я написал две оперы, но для театра музыкального. Телевизор я так же очень редко смотрю, однако мельком смотрел «Женитьбу Фигаро», а также гоголевского «Ревизора», в давней постановке Плучека. Считаю, что Ширвиндт не просто артист, а очень самобытный. Его перевоплощение в «Ревизоре» ну просто потрясающее. Роли, сыгранные им в этих спектаклях, очень и очень яркие. Это, вне всякого сомнения, талант. Об этом свидетельствует и его участие в среде блестящих актёров советского времени, уже, вне всякого сомнения, неповторимых. «Ревизор» Плучека, с Папановым и Андреем Мироновым во главе – явление выдающееся. Да, более яркого созвездия театральных артистических сил, как в спектакле Плучека, я никогда не видел. СЛОВО ЕСЕНИНУ (1926) Красивым, синеглазым Не просто умирать. ………………..……… …………………….. Он пел, любил проказы, Стихи, село и мать… Нам всем дана отчизна И право жить и петь, И кроме права жизни – И право умереть. Но отданные силой Нагану и петле, - Храним мы верность милой, Оставленной земле. Я видел, как в атаках Глотали под конец Бесстрашные вояки Трагический свинец. Они ли не рубили Бездарную судьбу? Они ли не любили И землю, И борьбу? Когда бросают женщин, Лукавых, но родных, То любят их не меньше, И уходя от них. Есть ужас бездорожья, И в нём – конец коню! И я тебя, Серёжа, Ни капли не виню. Бунтующий и шалый, Ты выкипел до дна. Кому нужны бокалы, Бокалы без вина?.. Кипит, цветёт отчизна, Но ты не можешь петь! А кроме права жизни, Есть право умереть. (Иосиф Уткин, 1903-1944)
Бог там, где господствует правда. Казалось бы, достаточно одной главы в Книге пророка Иеремии, чтоб понять, что иудеи нарушили обещания завета с Богом, и он наслал на них бесчисленные беды, хотя от них, то есть от своего народа Господь всё же не отказался. А, тем не менее, в Книге пророка Иеремии говорится об этом в более чем в 50 главах. Художник Слава, баптист, сказал мне, что это – хронология, то есть повествование об историческом времени. Да, безусловно, это не только история мировой религии, но и история Израиля в библейские времена. Затем скажи: Так говорит Господь Бог: Я соберу вас из народов и возвращу вас из земель, в которые вы рассеяны; и дам вам землю Израилеву (11:17). (Книга пророка Иезекииля). Рассеяние – это было наказание Господа за грехи. 1.Носите груз в двух руках, или используйте рюкзак. Поднимая тяжести, нужно согнуть колени, во избежание перегрузки позвоночника. 2.Избыточная двигательная нагрузка – причина перегрузки позвоночника. Необходимо отдыхать. 3.Следить за осанкой. «Гордая осанка – признак здоровой спины». ЕСЛИ Я НЕ ВЕРНУСЬ, ДОРОГАЯ… Если я не вернусь, дорогая, Нежным письмам твоим не внемля, Не подумай, что это – другая. Это значит…сырая земля. Это значит, дубы – нелюдимы Надо мною грустят в тишине, А такую разлуку с любимой Ты простишь вместе с родиной мне. Только вам я всем сердцем и внемлю. Только вами и счастлив я был: Лишь тебя и родимую землю Я всем сердцем, ты знаешь, любил. И доколе дубы – нелюдимы Надо мной не склонятся, дремля, Только ты мне и будешь любимой, Только ты да родная земля! (Иосиф Уткин, 1942) Понятие родины или слово «родина» уже для меня далеко чужды. Мало того, это слово вызывает у меня очень неприязненное чувство. Моей родиной был СССР, и этим всё сказано. А родину, как и родителей, не выбирают! Мне некому звонить. Но вот заметил такую очень странную особенность моего бытия, что если я и жду звонка, то обязательно последует звонок кого-то постороннего. Ну, как назло, звонок не от того… Я очень редко слушаю радиопередачи, или смотрю телевизор. Ловлю себя на мысли, что в тот момент, когда так редко я сосредоточиваюсь на слушании, то кто-то непременно влезет и отвлечёт тебя своим несвоевременным звонком. И так бывает почему-то постоянно. Что за дурацкая закономерность, никак не возьму в толк. Проходил мимо огромного развала с цветами, около Киевского вокзала. Какой-то молодой верзила – охранник дремал на стуле возле одного из них. Я спросил продавца, их ли это охранник, или охранник расположенного рядом шикарного капиталистически – империалистического вида офиса. Охранник – молодой парень вдруг встрепенулся, и угрожающе произнёс: « - Чево надо?..» До чего же немилосерден Бог ко мне, если я так мучаюсь каждый день с болями, головокружением, тяжёлой головой, а сегодня уже и тошнотой, хотя я и отрицаю существование Его, Бога. Наверно всё-таки не совсем. Уж очень тяжка жизнь, и жестока по отношению ко мне. С июля началась интонсикация моего живого естества, и постепенное падение физических кондиций. Такое впечатление, что запас жизненных сил у меня уже иссяк. Это не жизнь, а каждодневное и даже не страдание, а умирание. За что и почему? Определённое обострение мозгового кровообращения, притом довольно стойкое. Изменения в атмосферных процессах – бич для меня, который я не знаю в состоянии ли ещё пережить… Баллада морской воды Море смеётся У края лагуны. Пенные зубы, Лазурные губы… -Девушка с бронзовой грудью, что ты глядишь с тоскою? -Торгую водой, сеньор мой, Водой морскою. -Юноша с тёмной кровью, что в ней шумит не смолкая? - Это вода, сеньор мой, вода морская. - Мать, отчего твои слёзы льются солёной рекою? - Плачу водой, сеньор мой, водой морскою. - Сердце, скажи мне, сердце, - откуда горечь такая? - Слишком горька, сеньор мой, вода морская… а море смеётся у края лагуны. Пенные зубы, лазурные губы. (Федерико Гарсиа Лорка, пер. с испанского А. Гелескула) Не хотелось бы умереть, подобно собаке, бездомной собаке, в одиночестве, а среди своих, а своих-то у меня и нет. Боже, какой этот мир для меня чужой, который вокруг меня, страшно чужой. И как жестоко умирать среди этого мира, неприязненнее которого я никогда в жизни не знал. Каким он оказался для меня чуждым, всё это окружение. В метро я увидел сегодня само совершенство, которое не сразу бросалось в глаза, но так меня, в конечном счёте, потрясшее и поразившее, словно глубокая, ниоткуда весть взявшаяся простуда или болезнь. Не подумал, что нужно было просто подойти, ничего не боясь, и прямо посмотреть в эти глаза, немного воспалённые, прикрытые слегка припухлыми веками, чёрные, нёсшие на себе печать, для меня это очень было заметно, многовекового, трагичного, печального библейского следа. Боже, как она была хороша. Это же Монна Лита. Этот образ, словно видение - уже в моей памяти, и я был бы готов преклонить колени и опустить голову перед этим существом. Она была одета во всё тёмное, но лёгкое, прозрачное. На примере России в природе возобладало абсолютное зло, притом во всём. Вот потому так тяжело мне жить, вот потому-то я так неизлечимо болен. Нынешнее лето, в частности июль и август 2009 вымотали у меня силы до основания, и я настолько истощён, что просто невозможно жить. С людьми я ещё мог в своё время бороться, но с пагубными для меня изменениями в экологии и атмосфере – нет. Его уверенные движения говорили о годами выработанном умении владеть собой. Несмотря на твёрдый и спокойный взгляд, глаза его, большие и ясные, были широко и доверчиво открыты, казалось, ему дано видеть больше, чем другим людям, и мало что может укрыться от его взора. Эти глаза, похожие на спокойные озёра, охватывали взглядом всё, не стараясь это делать, не любопытствуя, а просто потому, что они были созданы всевидящими. (Халлдор Лакснесс, Исландский колокол). Почему разум не сильнее, способности не сильнее, а дерьмо торжествует. Да потому, что его, дерьма, всегда намного больше. Не народ, а бездонные подонки, и кроме денег, ничего-то в мыслях и нет. Брал железнодорожный билеты в кассе сервис – центра Киевского вокзала, и, кроме, последнего нижнего места в последнем купе вагона № 11 всё уже было выбрано. Ещё год назад всё было не так, и легче, и намного лучше, и несравнимо надёжней. Старший администратор вокзала находила всё, что нужно, ну а теперь и обратиться не к кому. Это стало причиной того, что плохо спал, хотя старался не думать о том, как мне придётся ехать (если я всё-таки поеду, так как самочувствие у меня очень неважное теперь). Отправившись на очередной сеанс лазера в поликлинику на Можайском валу, я попутно зашёл и в кассу, в которой был днём ранее. Висела табличка, что перерыв 10 минут. Чёрт побери! Мне же так не хватает в жизни доброты, и когда какие-то проблески её я ощущаю, я просто счастлив. Подошла женщина, лет пятидесяти, с длинными, ниспадающими на плечи красивыми тёмными волосами, в кассу №1, и не снимая таблички о перерыве, стоя, спросила меня, что я хотел. Я спросил её, можно ли обменять билет на место лучшее. Она чистосердечно мне сказала, что нижних мест уже не будет, так как начался массовый заезд пенсионеров – инвалидов. Ведь наступила осень – («сезон» для тех, кто уже в жизни лишний). А преимущество моего купе есть. Оно, по её мнению в том, что вряд ли кто захочет воспользоваться верхней полкой в конце вагона, и есть возможность проехать до места назначения лишь с пассажиром места 33. Конечно, когда в купе свободнее, то это лучше. Но будет так ли, я не знаю, но то, что успокоила она меня, то это – факт. И с лёгким сердцем я ушёл из сервис – центра. А это очень важно, ибо если что-то у меня не получается (и очень много чего), то я всегда во всём случившемся виню себя. Поэтому мысль вот эту из головы убрал я вон. Это большое заблуждение, даже глубокий миф, что, якобы, евреи всегда поддерживают друг друга. Это неправда. Чаще они не дружат и конфликтуют, порой жестоко, между собой. Тому различные причины. Во всяком случае, так обстояло и обстоит дело в России. Быть может это особенность её. С таким уродом, как нынешняя Россия, никто в мире не хочет ссориться. Себе дороже будет. Жизнь, в конечном счёте, - весьма сомнительная штука. Мне жутко и одиноко жить на этой земле, а потому, что нет у меня родины. Боттичелли Неуловимой грации печать В улыбке, в каждом выраженье, Уже готова кисть начать! Как дуновенье – линии движенье. Холста сияющая гладь так лаконична, мягко напряженье зефиров дующих, и лёгкой ткани взлёт. Ритмичных завитков скольженье и на воде, и в вышине, в отточенной штрихом волне. И то деталей сопряженье, И тот во всём геометричный строй, Которому своей капризною игрой И ветер невзначай поможет, Когда, порхая, множит Цветы, и птиц, и мотыльковый рой. А на холсте, в пространстве нерушимом, из танца линий рождены, танцуют спутницы весны на радость херувимам и серафимам, чьи хоры с вышины зовёт молиться грегорианского архангела десница, и хрупкой грации печать в улыбке, в каждом выраженье, и как дыханье – линии движенье, и полотна сверкающего гладь, и тот же ритм и чувство меры в прозрачно – бледной наготе Венеры. (Рафаэль Альберти, пер. с испанского В. Левика) Всё лето я в город не выезжал. С конца августа уменьшилось удушье, так как солнца стало появляться меньше, зато вовсю у меня кружится голова. Со 2 сентября нетвёрдое стояние на ногах стало просто угрожающим, но я же стал рано утром ездить на лазер в поликлинику на Можайском валу. Тут я и столкнулся с этим двуногим зверьём, которое на тебя налезает, задевает, толкает и даже сбивает с ног. О том, чтобы уступить место в метро не может быть и речи, и как раз в тот момент, когда громко звучит текст, на который никто не реагирует: « - Уступайте места пожилым людям, беременным женщинам», и т. д. На обратном пути из поликлиники, когда выбираюсь из метро на остановке «Петровско – Разумовская», иду к маршрутным такси. Вчера я обратился к водителю, довольно плотному парню лет 30: «-Будьте добры. Вы инвалида 1 группы не подберёте? Я постою», ибо все места были заняты. Он мне кивнул в ответ. А рядом со мной стал какой-то хлыщ, лет 22-23-х, и колебался в такт движению, и сумкой своей он задевал меня и, таким образом, мешал мне стоять и держаться за спинку ближнего ко мне сиденья. То ли не спал он ночь, то ли, быть может, был не совсем трезв, не знаю. Как только место в кабине водителя освободилось, он ринулся туда. Водитель рявкнул: « - Куда ты лезешь! Вон у меня инвалид стоит. Обнаглели совсем!». Но я ему скромно сказал, что постою, но он, водитель, настоял. Как редко видишь такое проявление внимания и сочувствия. 1.-Золото ценится не потому, что оно лучше серебра, - сказал слепой, - золото ценится потому, что оно похоже на солнце. Серебро же похоже на лунный свет. 2. – Безрассудство юности – это самое прекрасное, что есть в мире, да ещё разве смирение. 3. Смиренному слуге божьему (канонику – В.Л.), воспитанному на незыблемой богословской истине о свободе человеческой воли, свободе выбора между добром и злом, не понять легкомыслия юной девушки из рода цветов, для которой человеческие поступки независимы от закона. Не только грехи, но даже тягчайшие преступления вызывают у неё смех или побуждают задать вопрос – требуется ли искусство для того, чтобы их совершить. (Халлдор Лакснесс, Исландский колокол). Уже шестой день я столь рискованно езжу ради пяти минут лазерной процедуры. И сколько отрицательных эмоций, кроме вчерашней поездки, я уже набрался. И каждое утро с опаской езжу. Демонтировать старые памятники хотят преступники, дабы оправдать свою власть, и, таким образом, считать её, эту власть, правой. А делают они это потому, что сегодня они - хозяева жизни. Памятники, это – история страны, которую, как и время, нельзя зачеркнуть. Те, кто разрушает старые памятники, лишь подтверждает то, что у них, у этих новых - «рыльце в пушку» (сверх мягко сказано). Продажа автомобилей в России свидетельствует лишь об одном, то есть о продолжающемся тотальном воровстве. Доходы населения, позволяющие им покупать автомобили, не есть доходы трудовые. Стимулирование и увеличение продаж – стимулятор воровства. Безветренная тёплая погода – большой помощник в распространении резино – бензиновой вони, которую излучают четыре колеса. С каждым последующим месяцем моё самочувствие становится всё круче, всё тяжелее. Почему люди, стоящие в очереди к врачу, так нетерпимы по отношению к тем, кто – на приёме, и задерживается, по их мнению, больше того времени, какого бы они хотели. Ведь это зависит не столько от больного, который находится в кабинете врача, сколько от того, кто принимает пациента, то есть самого врача. Прочёл рекламу в газете «Центр плюс», чего я никогда не делаю. «Куплю домашнюю библиотеку» - так мирно значилось в рекламе. Я позвонил. На телефоне была опытная спекульдяйка – перекупщица – холера окаянная. «-Ну, отчего вы хотите избавиться?» - весело задала вопрос она. В самом вопросе был заложен весь смысл того, чего она хотела, то есть забрать все книги за копейки, ну а потом перепродать. «-Ни от чего» - отрезал я. «-А что же есть у вас? «-Ну, например, три Чехова, один из которых издан ещё в 1944 году». Она была прекрасно осведомлена об этом издании. «- Ну и что вы хотите за него?» Я назвал цену издания советского времени, помноженную на цифру 100, согласно оценке финансов в России после ельцинского термидора. Ведь мои 45.000 рублей денежных вкладов превратились тогда в 45 рублей. Она в ярости просто бросила трубку. ЖИВОПИСЬ Тебе, о полотно цветущих зрелых нив, Холст, ожидающий, когда ж изображенье? Тебе, огонь и лёд, мечта, воображенье, Безветренная гладь и бурных волн прилив. Обдуманность, расчёт и трепетный порыв, о кисть геройская, гранит и воск в движенье, дающем почерку и стилю выраженье, здесь – точность контура, там красок яркий взрыв. Ты форма, цвет и свет, ты ум, в полёте смелом Познавший суть всего, язык вещей глубинный, Тень, кинутая в луч, иль свет и тьма в борьбе. Ты плоть воздушная, иль воздух, ставший телом, Где жизнь и пластика волшебно двуедины. Рука художника, мои стихи – тебе! (Рафаэль Альберти, пер. с испанского В. Левика)
Ельцпутинская жизнь заставила очень крепко прозреть во всех смыслах. Она совпала с моим старением и, по сути, ускорила её невероятно. Я полагаю, что совсем разрушен, и разрушаюсь окончательно. На мой взгляд, всё-таки важны факты, ну а мотивы, я думаю, менее всего. В 2007 – начале 2008 я выручил глаза. В насмешку над этой удачей, пала совсем моя жизнь. Болезнь моего тела есть ползучий, но уже физиологический конец, конец, венцом которого есть бесчисленные физические мучения. Система, которая приходит к власти путём переворота, всегда зиждется на отрицании и очернении прежней политической системы. Это – аксиома. Ибо так говорит Господь Бог: за то, что ты рукоплескал, и топал ногою, и со всем презрением к земле Израилевой душевно радовался, - (пророчество против Аммона, 25:60), За то вот Я простру руку Мою на тебя, и отдам тебя на расхищение народам… сокрушу тебя, и узнаешь, что Я – Господь (25:7). (Книга пророка Иезекииля) Время лукаво, говоря библейским языком. вот смотришь на молодых, какие они холёные, красивые, самоуверенные, но и, конечно, порою нахальные и наглые от свежести своего возраста и полноты сил. Однако пройдёт совсем немного времени, и эта сила, уверенность и свежесть возрастная исчезнет. Начнёт приходить увядание, морщины, усталость, и, наконец, дряблость, а там и старость, до которой ещё нужно дотянуть. Так что преимущество, которым они так гордятся и упиваются по отношению к уже немощным, - временное. Но они этого не понимают, да и не поймут, ибо действительно всё это происходит по Марксу: «бытие определяет сознание». Опять любви светила проплывают Над головами нашими туманными, а мы сидим на разных берегах в неведенье. И кажется естественным, что я тебя не видел никогда, что вдруг ты возникаешь в древнем свете. Желанье? Сожаленье? И желанье, И сожаленье, тот же горький жар. Астральное вино пылало солнцем расплавленным, и ты пила глотками и вглядывалась в слепоту пейзажа. (Марио Луци, Италия) Я капризен и чувствителен, словно барышня. Малейшая тень пробежит, и у меня уже портится настроение. Ясность языка, следствие ясности мысли в голове, и никак иначе. Если человек говорит или пишет суконным языком, значит таково и его мышление. Так говорит Господь Бог: за то, что Едом жестоко мстил дому Иудину и тяжко согрешил, совершая над ним мщение (25:12), И совершу мщение моё над Едомом рукою народа Моего, Израиля… и узнают мщение Моё, говорит Господь Бог (25:14). (Книга пророка Иезекииля). Человек – это смерть, которая проживает человеческую жизнь (Кожин – философ). Водка – жидкий разум (некто Мармонтович). Неотразимой добротой веет от советских фильмов 60-70-х годов прошлого века. Вот на таких фильмах формировался и я, как человек, и потому что только та жизнь, как никакая другая, мне и мила. И вовсе не потому, что она была без недостатков. А где и когда жизнь такая существует? Но в той, уже прошедшей жизни, была сердечность, а это есть сердцевина человеческих отношений, если они действительно человеческие. Вот этим-то та жизнь разительно отличалась от нынешней, суконной, насквозь фальшивой, и не настоящей. УТРЕННИЙ ВЫХОД Ловкая, как балерина, По ступенькам сбегала Аннина, тоненькая, молодая, И, в темноте оставляя Лёгкое облачко пудры, выходила навстречу утру. По улице шла – улыбалась, И тень перед ней расступалась: Было ещё очень рано (чуть свет поднималась Анна). Вся улица Амедео, услышав её, просыпалась. Нежный затылок детский, родинку над губою, пояс, стянутый туго, поступь её вся округа знала – само собою, когда она приближалась, к жизни всё пробуждалось. Тень перед ней редела. Шла работница – королева, лицо покоем дышало (а сердце чего-то ждало), и все закоулки квартала дробь каблучка облетала. (Джорджо Капрони, Италия). Жизнь при ельцпутиных – это эрзац – жизнь, жизнь искусственная, инкубаторская. … - сам по себе блуд - дело совести каждого человека, но часто он является началом других преступлений. Впрочем, дочери судьи не совершают преступлений. (Халлдор Лакснесс, Исландский колокол). Мёртвого льва не пинают (пословица). Уже четвёртый день нет никакого ветра, хотя воздух прохладный. Но грязь то вся с улицы идёт в дом… ПИКАССО (из поэмы) несчастные десятилетья… Ясность их несомненна, и она тревожит; и старой боли не стирает давность – те годы перелистаны и прожиты и кажутся случайными помехами, но память не мертва… Она итожит десятилетья молодого века, отмеченного яростью деяний, в которых пламенеющими вехами сгорала страсть в горниле злодеяний. В домах пустынных страха повилика не требовала скудных подаяний, питаема цинизмом и безлика; и обожжённая Европа показала своё нутро. От мала до велика она взрослела, тоньше отражая рефлексы бури, Бухенвальда пытки, завшивевшие тёмные вокзалы и чёрные фашистские казармы, подобные грузовикам, седые террасы берегов, и в пальцах прытких у этого цыгана всё менялось в триумф позора, падаль пела сладко, и этих лет ничтожество и малость пытались выразить тревогу и смущенье, подметить радость меж гниющих пятен, и выполнять вменялось наущенье – безумным будь и будешь всем понятен. (Пьер Паоло Пазолини, Италия). Вот клятая квартира, в которой живу уже 22-й год, да и не менее клятый подъезд. Да потому, что живу, словно в капкане. Ни сверху надо мной, ни снизу – покоя нет. Внизу, подо мной – пропойца, вверху – ну просто сверх скотина. Все дни толкает что-то целый день, и мне покоя нет. Ведь слышимость-то дьявольская. А до неё – колотила ногами в пол, и потолок дрожал мой. Но я не связываюсь с ними, ибо я слишком слаб, чтоб выяснять какие-либо отношения. И если о чём-то попрошу, то будут делать обязательно назло. Это же есть нелюдь. В каких местах не жил я, до переезда в Москву, такой погани, как здесь, нигде не видел… Искусство начинается там, где кончается развлечение. (Арнольд Шёнберг). Вторая половина дня сегодня, 13 сентября, опять провальная. Отваливается руки, пекут лопатки и неестественно болит и трещит голова. Последнюю боль никак я объяснить не могу. Лишний раз убеждаюсь, что виной моего мягкого говоря недомогания является невыносимо грязный воздух людоедской Москвы. Ночью проснулся, мне было очень плохо. Артериальное давление упало до 80 на 40. Это - при том, что гипертоник я. Набрал 0 –3, и попросил связать меня с консультантом «скорой». Оператор меня переспросила, а в чём дело. Я ей сказал, что не могу стоять я на ногах и падаю, и что же делать в таких случаях? « - Конечно «скорую» вызывать», и записала все мои данные. Успел я выпить три стакана чаю, чтобы давление поднять. Врач «скорой» констатировал, что давление повысилось до 140 на 80. Это моё обычное артериальное давление в дневное время. Он просмотрел две выписка из стационаров. Конечно, я пожаловался ему на отчаянную боль в плече – лопаточной области. Левая рука ну просто отнималась. «-Впервые я встречаю такой махровый остеохондроз» - добавил он, и сделан был мне укол спазмолитина, который, как всегда, подобно всем другим уколам и используемым мною средствам, нисколько боль не купировал и не утолил. - Что же мне делать? Остаётся лишь биться головой об стенку?.. Он молча пожал плечами. Я полагаю, что такие резкие колебания артериального давления, как у меня, вызваны колоссальной метеозависимостью моего организма, то есть очень большой чувствительностью к изменениям в атмосфере. Я сказал доктору об этом. « - Считаю, что вы поставили диагноз правильный» - ответил он. В жилом районе, в котором я живу, красивые люди в прямом и переносном смысле не живут. - Главное, это сердце, всё остальное – чепуха, - вот так мне говорят. Какая чушь! Ведь боль моя, когда я каждый день оказываюсь на ковре и корчусь от боли, несовместима с жизнью, хотя мне вовсе не хочется призывать смерть. Как видно доброта и отзывчивость всё же не перевелись, хотя они и в колоссальном дефиците. Спускался сегодня (14.09) в 7 утра по эскалатору в метро на станции «Петровско – Разумовская». Едва держался на ногах, во рту всё пересохло. Спустившись, я постучался легонько в стеклянную будку дежурной по эскалатору и попросил воды. Она сказала, что у неё стакана нет. «Впрочем, возьмите» - и она протянула мне пластмассовую бутылочку с кипячёной водой, которую она приготовила для себя. « - А как же вы? « - Берите, а я себе куплю». Я был, конечно, тронут, и спасён, так как по дороге несколько раз я выпивал по несколько глотков. Во рту у меня всё время пересыхало. А от того, что было дурно. Я полагаю, что пора заканчивать эту часть, так как более, чем полминуты, не могу сидеть я за работой, из–за того, что позвоночник начинает ломить… * * * автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения © Виталий Лоринов. E-mail: lorinov@gmail.com Тел. в Москве 486-80-09 |
