Виталий Лоринов

Композитор и писатель

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения

По стезе жизни. (Часть 12)

Иные лекарства опаснее самой болезни (Сенека).

Любите, люди, доброту

За годом год - не на минуту.

Любите доброту не ту,

Что сквозь усмешку льстит кому-то.

Любите, люди, простоту,

Необходимую, как слово.

Любите простоту не ту,

Что всем и вся прощать готова.

Любите, люди, красоту,

Привязанностью долговечной.

Любите красоту не ту,

Что внешне только безупречна.

Стремитесь, люди, к чистоте.

Чтоб вас она всегда встречала.

И в доброте, и в простоте,

И в красоте – её начало.

(К. Семеновский).

Мне как-то говорил, а было это лет несколько назад, Кирилл Ковальджи, что он тоже писал воспоминания о Семеновском. Я полагаю, они были сверстники. Но Семеновский был родом откуда-то из глубины России.

Наша жизнь не коротка, но мы её делаем такою (Сенека).

Жизнь – это способ существования белковых тел, существенным моментом которого является постоянный обмен веществ с окружающей их внешней природой, причём с прекращением этого обмена веществ прекращается и жизнь, что приводит к разложению белка.

(Ф. Энгельс).

Праздность и ничегонеделание влекут за собой порочность и нездоровье – напротив того, устремление ума к чему-либо приносит с собой бодрость, вечно направленную к укреплению жизни.

(Гиппократ).

У меня не праздный интерес к письмам великих людей, писателей, художников. По этим письмам я пытаюсь сверить свою собственную жизнь.

Мои кровеносные сосуды - словно уже вялые от времени пипетки.

…в пиве и вине ежегодно тонет гораздо больше людей, чем в воде (Рубнер, гигиенист).

Праздность вызывает раннюю дряхлость, а работа – длительную молодость.

(Цельсий, римский врач).

Ограниченность в еде свойственна всем долгожителям.

(И. М. Саркизов – Серазини).

Истреби из сердца все досады (старинный совет).

Всё, что содействует поддержанию энергии и жизнедеятельности нервной системы, удлиняет жизнь; всё, что ослабляет её, сокращает жизнь.

(П. Мантегацца, физиолог Х1Х в.)

Дерево также нуждается в испарении и частом освежении при помощи ветров, дождей, холодов, иначе оно легко слабеет и вянет. Точно также человеческому телу необходимы вообще сильные движения, деятельность и серьёзные упражнения.

(Ян Амос Коменский, чешский философ – педагог).

Гимнастика удлиняет молодость человека (Д. Локк).

1.Первый рецепт для здоровья роду человеческому – в поте лица своего снести хлеб свой.

2.Для сохранения здравия, а наипаче для предупреждения нормальных болезней, нет ничего лучше упражнений телесных или движений.

(М. Я. Мудров, основатель терапевтической школы в России).

Весна 2009 была для меня очень мучительной. Я с трудом переносил её.

Иной раз становится мне горько, как же я не борюсь, чтобы восстановить свой былой статус активно живущего, и работающего композитора. Ведь меня уже забывают и бывшие коллеги, и молодёжь меня тем более ведь знать не может. Но это – жизнь, и нужно считаться с её реалиями. У меня нет больше, и уже не будет физических сил обрести себя в прежних правах.

Однако творчество моё не прекращается. Я занят, по мере своих сил, литературными созданиями, которые есть, безусловно, источник пока ещё не иссякающей у меня творческой энергии. На это трачу силы. И этим, конечно, удовлетворён, хотя ведь впечатлений внешних очень мало. Возможностей что-то видеть, где-то бывать, с кем-то общаться, у меня, увы, нет.

1.Убегай всякой чрезмерности или излишества.

2.Пользуйся здоровым воздухом.

3.Делай много телодвижения…трудись и упражняйся, а боле ходи пешком; будь умерен в пище и питье, имей простое кушанье и питье из одной воды, свежий воздух.

(Парфений Евгалычёв, О продолжении человеческой жизни).

При усидчивой умственной работе, без движения и телесного труда сущее горе. Не походи я, не поработай я ногами в течение хоть одного дня, вечером я уже никуда не гожусь: ни читать, ни писать, ни даже внимательно слушать других, голова кружится, а в глазах звёзды какие-то, и ночь проводится без сна.

(Лев Николаевич Толстой).

Ничто так не истощает и не разрушает человека, как продолжительное физическое бездействие.

(Аристотель).

1.Бросивший заниматься физическими упражнениями часто чахнет, ибо сила его органов слабеет вследствие отказа от движений.

2.Умеренно и своевременно занимающийся физическими упражнениями человек не нуждается ни в каком лечении, направленном на устранение болезни.

(Авиценна).

Давайте тогда устроим демонстрацию олигофренов, дебилов, и прочих других, с отклонениями от нормы, со всякого рода патологическими заболеваниями, как геи, которые хотят непременно выказать наружу свои физиологические наклонности. Ну, вы только подумайте, зачем всё это? Что жизнь геев, это – пример для других, и нужно бороться за какие-то их права? Какой-то нонсенс!

…поистине здоровый нищий счастливее больного короля.

(Шопенгауэр).

Иннервация играет немаловажную роль в произведении злокачественных ложных продуктов, что особенно доказывается явлениями угнетающих душевных влияний в развитии их…

(Н. И. Пирогов).

Радость же, делая вас чувствительными к каждому биению жизни, к каждому впечатлению бытия, безразлично как к физическому, так и моральному, развивает, укрепляет тело.

(И. П. Павлов).

Затормозить процесс старения можно разумным управлением своей жизнью. Первый принцип этой разумной жизни – работа. Работать должен весь организм, все его функции.

(О. Богомолец, академик).

Не могу не вернуться к А. С. Пушкину, к его письмам:

Целую тебя и прошу…во дворец не ездить и на балах не плясать. Христос с тобой.

(А. С. Пушкин – Н. Н. Пушкиной, 10 декабря 1831).

Вчера Нащокин задал нам цыганский вечер; я так от этого отвык, что от крику гостей и пенья цыганок до сих пор голова болит. Тоска, мой ангел – до свидания.

(к Н. Н. Пушкиной, 16 декабря 1831).

Жену мою нашёл я здоровою, несмотря на девическую её неосторожность - на балах пляшет, с государем любезничает, с крыльца прыгает. Надобно бабёнку к рукам прибрать.

(к П. В. Нащокину, 8 и 10 января 1832).

1.Стихотворений помещать не намерен, ибо и Христос запретил метать бисер перед публикой; на то проза – мякина.

2.Я в душе уверен, что 19-й век, в сравнении с 18-м, в грязи (разумею во Франции). Проза едва-едва выкупает гадость того, что зовут они поэзией.

(к М. П. Погодину, сентябрь 1832).

Не можешь вообразить, какая тоска без тебя. Я же беспокоюсь, на кого покинул я тебя! На Петра, сонного пьяницу, который спит, не проспится, ибо он и пьяница и дурак; на …, которая с тобою воюет; на …, которая тебя грабит.

(к Н. Н. Пушкиной, 22 сентября 1832).

А почему я нервничаю, да потому что уже стар и немощен, и у меня всё время боли в теле (главным образом лопаточно – плечевая боль левой руки). И потому, что не на кого положиться, так как нет у меня никого из близких и родных. Нет чистого воздуха вокруг, так как он отравлен выхлопными газами и бензином. И со всем этим нужно соглашаться, ибо иного выхода у меня нет. Остаётся жить, смирившись, так как ничего уже не изменить.

Более всего на свете я опасаюсь суеты. Ведь я всегда страдал боязнью «не успеть» (а это признак психастении). Но вот когда живёшь один, всё это обостряется. Вот почему суета меня просто парализует.

Какой след оставил в истории России Ельцин? Украл денежные вклады у народов СССР и убил генерала Рохлина. Какой след в этой же истории оставит Путин? Посадил за решётку Ходорковского, как своего конкурента, убил Политковскую, и 122-м законом о монетизации льгот окончательно обобрал весь народ. Понятно, что убивали-то они не собственными руками.

Взаимосвязь.

…………………………..

Не знаю, правда ль, что довлеет

Над нами дух иных миров?

Но как же я тогда жалею

Родной незащищённый кров!..

………………………………..

…………………………………..

……………………………..

………………………………

…Того, что было,

С тем, что будет,

Взаимосвязи нет конца.

И лишь земная совесть судит

Поступки наши и сердца.

(Галина Каменная).

1.Кстати: смотри, не брюхата ли ты, а в таком случае береги себя на первых порах. Верхом не езди, а кокетничай как-нибудь иначе. Здесь о тебе все отзываются очень благосклонно. Твой Давыдов, говорят, женится на дурнушке.

2…и монах, перекрест из жидов, обвешанный веригами, представляющий вам в лицах жидовскую синагогу и рассказывающий нам соблазнительные анекдоты о московских монашенках.

(А. С. Пушкин – Н. Н. Пушкиной, 23 сентября 1832).

Спасибо, жена. Спасибо и за то, что ложишься рано спать. Нехорошо только, что ты пускаешься в разные кокетства; …а во-вторых, хоть я в тебе и уверен, но не должно свету подавать повод к сплетням. Вследствие сего деру тебя за ухо и целую нежно, как будто ни в чём не бывало…

(к Н. Н. Пушкиной, 27 сентября 1832).

1.Я только завидую тем из них, у коих супруги не красавицы, не ангелы прелести, не мадонны…Знаешь русскую песню –

Не дай бог хорошей жены,

хорошо жену часто в пир зовут.

А бедному-то мужу во чужом пиру похмелье, да и в своём тошнит.

2.С Нащокиным вижусь каждый день. У него в домике был приём: подали на стол мышонка в сметане под хреном в виде поросёнка. Жаль, не было гостей.

(к Н. Н. Пушкиной, 30 сентября 1832).

1.Русский человек в дороге не переодевается, и, доехав до места свинья свиньёю, идёт в баню, которая наша вторая мать.

2…кокетничаешь со всем дипломатическим корпусом, да ещё жалуешься на своё положение, будто бы подобное нащокинскому! Жёнка, жёнка!.. но оставим это. Ты, мне кажется, воюешь без меня дома, сменяешь людей, ломаешь кареты, сверяешь счёты, доишь кормилицу. Ай-да хват баба! Что хорошо, то хорошо.

(к Н. Н. Пушкиной, 3 октября 1832).

Жизнь моя в Петербург ни то ни сё. Заботы о жизни мешают мне скучать. Но нет у меня досуга, вольной холостяцкой жизни, необходимой для писателя. Кружусь в свете, жена моя в большой моде – всё это требует денег, деньги достаются мне через труды, а труды требуют уединения.

(к П. В. Нащокину, 25 февраля 1833).

Публика его любит (Полевого. - В.Л.) единственно за его дерзость и потому, что глупцы с благоговением слушают человека, который смело всё бранит, и думают: то-то умник!

(к И. Т. Калашникову, апрель 1833).

Отсмеялось детство

и пропало.

Отстрелялась юность

И ушла.

Зажелтела даль листвою палой,

В бабьем лете много ли тепла?

Хватит ли на то, чтоб песне петься,

Глухотой души не заболеть,

Чтоб не только собственное сердце,

И другое тоже отогреть?

Молодости мне второй не надо.

Только бы хватило ясных дней

До зимы На горькую отраду,

На любовь

И на прощанье с ней.

(Галина Каменная).

…в Яропольце толстая мадмазель …, та самая, которая варит славный квас и жарит славные котлеты, провожая меня до ворот своего трактира, отвечала мне на мои нежности: стыдно вам замечать чужие красоты, у вас у самого такая красавица, что я, встретя её (?) ахнула…

Ты видишь. Моя жёнка, что слава твоя распространилась по всем уездам.

(А. С. Пушкин - Н. Н. Пушкиной, 21 августа 1833).

О себе тебе скажу, что я работаю лениво, через пень-колоду валю. Все эти дни голова болела, хандра грызла меня; нынче легче. Начал многое, но ни к чему нет охоты; бог знает, что со мною делается. Старам стала и умом плохам. Приеду оживиться твоею молодостию, мой ангел.

(к Н. Н. Пушкиной, 21 октября 1833).

…но я хочу немножко тебя пожурить. Ты, кажется, не путём искокетничалась. Смотри: недаром кокетство не в моде и почитается признаком дурного тона. В нём толку мало. Ты радуешься, что за тобою, как за сучкой, бегают кобели, подняв хвост трубочкой и понюхивая тебе з……; есть чему радоваться! Не только тебе, но и …легко за собою приучить бегать холостых шаромыжников; стоит разгласить что – де я большая охотница. Вот вся тайна кокетства. Было бы корыто, а свиньи будут. К чему тебе принимать мужчин, которые за тобою ухаживают? Не знаешь, на кого нападёшь.

(к Н. Н. Пушкиной, 30 октября 1833).

(Да, судя по письмам к жене, очень терпелив был Пушкин.

– В. Л.)

…смотри, не сделайся сама девочкой, не забудь, что уж у тебя двое детей, третьего выкинула, береги себя, будь осторожна; пляши умеренно, гуляй понемножку, а пуще скорее добирайся до деревни.

(к Н.Н. Пушкиной, 19 апреля 1834).

…не слушайся сестёр, не таскайся по гуляниям с утра до ночи; не пляши на бале до заутрени. Гуляй умеренно, ложись рано.

(к Н. Н. Пушкиной, 20 и 22 апреля 1834).

Какая ты дура, мой ангел!…я не стану ревновать, если ты три раза кряду провальсируешь с кавалергардом. Из этого ещё не следует, что я равнодушен и не ревнив.

(к Н. Н. Пушкиной, 12 мая 1834).

Смотри, жёнка: надеюсь, что ты моих писем списывать никому не дашь…тайна семейственных сношений, проникнутая скверным и бесчестным образом; но если ты виновата, так это бы мне было больно. Никто не должен знать, что может происходить между нами; никто не должен быть принят в нашу спальню. Без тайны нет семейственной жизни. Я пишу тебе, не для печати; а тебе нечего публику принимать в наперсники. Но знаю, что этого быть не может; а свинство уже давно меня ни в ком не удивляет.

(к Н. Н. Пушкиной, 18 мая 1834).

1.Ты молода, но ты уже мать семейства, и я уверен, что тебе не труднее будет исполнить долг доброй матери, как исполняешь ты долг честной и доброй жены. Зависимость и расстройство в хозяйстве ужасны в семействе; и никакие успехи тщеславия не могут вознаградить спокойствия и довольства. Вот тебе и мораль. Ты зовёшь меня к себе прежде августа. Рад бы в рай, да грехи не пускают. Ты разве думаешь, что свинский Петербург не гадок мне? что мне весело в нём жить между пасквилями и доносами?

2.Ты спрашиваешь, что я делаю. Ничего путного, мой ангел. Однако дома сижу до четырёх часов и работаю. В свете не бываю, от фрака отвык…

(к Н. Н. Пушкиной, 29 мая 1834).

Я не писал тебе потому, что свинство почты так меня охолодило, что я пера в руки взять был не в силе. Мысль, что кто-нибудь нас с тобой подслушивает, приводит меня в бешенство…Без политической свободы жить очень можно; без семейственной неприкосновенности…невозможно: каторга не в пример лучше.

Зависимость жизни семейственной делает человека более нравственным. Зависимость, которую налагаем на себя из честолюбия или из нужды, унижает нас. Теперь они смотрят на меня как на холопа, с которым можно им поступать как им угодно. Опала легче презрения.

(к Н.Н. Пушкиной, 8 июня 1834).

Мой совет тебе и сёстрам быть подале от двора; в нём толку мало. Вы же не богаты.

(к Н. Н. Пушкиной, 11 июня 1834).

Прости, жёнка. Благодарю тебя за то, что ты обещаешься не кокетничать; хоть это я тебе и позволил, но всё-таки лучше моим позволением тебе не пользоваться.

(к Н. Н. Пушкиной, 30 июня 1834).

На днях я чуть было беды не сделал: с тем чуть было не побранился. Трухнул-то, да и грустно стало. С этим поссорюсь – другого не наживу. А долго на него сердиться не умею; хоть и он не прав.

(к Н.Н. Пушкиной, 11 июля 1834).

1.Жёнка, жёнка, потерпи до половины августа, а тут же я к тебе явлюсь и обниму тебя, и детей расцелую. Ты разве думаешь, что холостая жизнь ужасно как меня радует? Я сплю и вижу, чтоб к тебе приехать…

2..Я деньги мало люблю – но уважаю в них единственный способ благопристойной независимости. А о каком соседе пишешь мне лукавые письма? Кем это меня ты стращаешь? Отселе вижу, что такое. Человек лет 36; отставной военный или служащий по выборам. С пузом и в картузе. Имеет 300 душ и едет их перезакладывать – по случаю неурожая. А накануне отъезда сентиментальничает перед тобою. Не так ли? А ты, бабёнка, за неимением того и другого, избираешь в обожатели и его: дельно.

Да как балы тебе не приелись, что ты и в Калугу едешь для них. Удивительно!

(к Н.Н. Пушкиной, 11 июля 1834).

Две недели, как не могу я дозвониться к директору нотного издательства. Корректура моих фортепьянных пьес была готова к напечатанию ещё в конце февраля. Вот уже май кончается, а пьесы всё не изданы. Как мне сказала секретарь, издательство переезжает на своё прежнее место, то есть на Садово – триумфальную улицу, что возле м. Маяковская. Однако задержка в штамповке моих нот вызвана отнюдь не этим обстоятельством, а тем, что 50% тиража автор должен выкупить у издательства. Таков теперь порядок. Ну что ж, к чертям собачим, господа хорошие! Будьте вы прокляты с вашими порядками. Куда я дену, больной человек, этот тираж. Умру на этих нотах? 15 экземпляров прежних изданий, полученных в качестве гонорара, я уже столько лет никуда не могу деть. И подарить мне некому. На чёрта мне тогда такие вот издания, если я сам должен побеспокоиться об их распространении. Наверно только с моей смертью может кончиться такая бесконечная невезучка во всём, и всегда почему-то я оказываюсь крайним. Перемены почему-то сказываются именно, в первую очередь на моей судьбе, всегда, бесповоротно. Плевать на это всё! Мне не нужны такие вот издания. Я даже как-то успокаиваюсь. По крайней мере, теперь я вооружён информацией. А прежде мучался, теряясь вот в догадках. Ведь для меня и неизвестность и метания – нет хуже для здоровья.

1…будь молода, потому что ты молода – и царствуй, потому что прекрасна.

2.Моё мнение: семья должна быть под одной кровлей: муж, жена, дети – покамест малы; родители, когда уже престарелы. А то хлопот не наберёшься и семейственного спокойствия не будет.

(А. С. Пушкин - Н. Н. Пушкиной, 14 июля1834).

Побранив тебя, беру нежно тебя за уши и целую, благодаря тебя за то, что ты богу молишься на коленах среди комнаты. Я мало богу молюсь и надеюсь, что твоя чистая молитва лучше моих, как для меня, так и для нас.

(к Н. Н. Пушкиной, 3 августа 1834).

Жена моя прелесть, и чем доле я с ней живу, тем более люблю это милое, чистое, доброе создание, которого я ничем не заслужил перед богом.

(к Н. Н. Пушкиной, 15 сентября 1834).

Читаю Вальтер Скотта и Библию, а всё о вас думаю.

(к Н. Н. Пушкиной, 20 сентября 1834).

Вы смеётесь над нашим поколением и, конечно, имеете на то полное право. Не стану заступаться за историков и стихотворцев моего времени; те и другие имели в старину, первые менее шарлатанства и более учёности и трудолюбия, вторые более искренности и душевной теплоты. Что касается до выгод денежных, то позвольте заметить, что Карамзин первый у нас показал пример больших оборотов в торговле литературной.

(к И. И. Дмимтриеву,14 февраля1835).

Что касается до слога, то чем он проще, тем будет лучше. Главное: истина, искренность.

(к В. А. Дурову, 16 июня 1835).

На страницах своих писем Пушкин то и дело ведёт разговор о продаже своих рукописей. Так было дело тогда, и это вполне естественно. Теперь ты уплати, чтобы тебя издали, а то, что ты затратил труд на свой продукт – твоё личное собачье дело. Конечно, издание зависит в огромной степени от авторитета автора. Но всё равно, где же гарантия, что изданное его окупится. Но надо делать скидку на отвратительное время, где надо всем властвует чистоган! - (В.Л.). И, между прочим, при таком обороте дел, ты, за свой труд, не получаешь ни копейки. От издания выигрывает издатель. Прибыль ему…

Но делать нечего; всё кругом меня говорит, что я старею, иногда даже чистым русским языком. Например, вчера мне встретилась знакомая баба, которой не мог не сказать, что она переменилась. А она мне: да и ты, мой кормилец, состарелся да и подурнел. Хотя могу я сказать вместе с покойной няней моей: хорош никогда не был, а молод был.

(к Н. Н. Пушкиной, 25 сентября 1835).

Пишу, через пень колоду валю. Для вдохновения нужно сердечное спокойствие, а я совсем неспокоен.

(к П. А. Плетнёву, 11октября 1835).

Моё семейство умножается, растёт, шумит около меня. Теперь, кажется, и на жизнь нечего роптать, и старости нечего бояться. Холостяку в свете скучно: ему досадно видеть новые, молодые поколения; один отец семейства смотрит без зависти на молодость, его окружающую. Из этого следует, что мы хорошо сделали, что женились.

(к П. В. Нащокину, 10 января 1836).

Мне миг покоя моего

Приятней, чем в исторьи веки.

(к А. Н. Мордвинову, февраль 1836).

И про тебя, душа моя, идут кой-какие толки, которые не вполне доходят до меня, потому что мужья всегда последние в городе узнают про жён своих, однако ж видно, что ты кого-то довела до такого отчаяния своим кокетством и жестокостию, что он завёл себе в утешение гарем из театральных воспитанниц. Нехорошо, мой ангел: скромность есть лучшее украшение вашего пола.

(к Н. Н. Пушкиной, 6 мая 1836).

Доброта не просто мирит. Доброта просто лечит; душу, конечно.

Я самому господу Богу не верю, не то, что людям.

Не смог избежать тревоги и нервного срыва, вызванного двухнедельным отсутствием интересующей меня информации. Как и прежде, я был бессилен избежать этого, ибо оно находилось вне меня.

Никогда, как и в прежние времена, ни в одной стране, кроме падшей России, нигде бедность не считалась ни пороком, ни позором, ни тем более преступлением.

На чём бы ни было основано предательство Кесаева, да ещё в трудную для меня минуту (а я считал его самым близким своим другом), оно всё равно останется предательством.

Всё, что пережил за последнюю неделю, когда узнал я, наконец, первопричину моих переживаний, теперь долой с плеч, несмотря на потери. Более за это я уже не переживаю. Провались оно пропадом, вместе с теми людьми, которые беспрестанно приносят мне зло.

Сколько себя не увещевай, что надо просто жить, и что всё остальное – суета сует – не получается. И, тем не менее, я всё равно в тревоге. Не в этом случае, так вот в каком-нибудь другом. Ну что поделаешь, такая уж натура, с которой трудно сладить мне, при всём моём желании. Спокойно, и сообразно возрасту, я не могу жить.

Великий поэт рождается из противоречий своего времени. Он предварён неравенством вещей, сдвигом их, течением их изменения. Ещё не знают другие о послезавтрашнем дне. Поэт его определяет, пишет и получает непризнание.

Будущее увидеть трудно.

Будущее живёт в нас самих под своими противоречиями. Оно живёт в нас путём, по которому мы к нему течём или восходим.

Блок говорил, что настоящее произведение искусства может возникнуть только тогда, когда поддерживаешь непосредственное, некнижное отношение с миром.

(Виктор Шкловский, О Маяковском).

Я так полагаю, что скверы и парки Москвы предназначены для выгула собак. Они - полнокровные хозяева всех этих мест. Я предлагаю пополнить казну России выдачей им именных свидетельств, а также взимать с них, вернее с их хозяев, за них оплату коммунальных услуг. Они живут как люди, только что четвероногие, и грязные вдобавок.

А где вообще можно увидеть женщин в Москве. Ведь юбок почти нет, а только брюки и подштанники.

Поэт сам чаще всего и есть герой, или тема своей поэзии.

Ложь, лицемерие и круговой обман вообще расколотил у меня всякое стремление к известности, и популярности. Тщеславие моё давно уже разгромлено. Осталось лишь желание работать, что есть самое главное и ценное для меня. И какое это счастье, когда ты спокоен, и не зависишь ни от кого.

Художники, как и вообще люди, очень заблуждаются, считая,

или полагаю, что реалии их существования и времени будут такими же, как всегда. Время очень лукаво, и всё проходит, и всё подвергнуто забвению. И это – естественно, с приходом в жизнь новых поколений. Так что в этом мире всё тленно.

Я, наверное, один из редких людей, кто не выдержал до конца борьбы с жизнью, несмотря на отчаянное сопротивление. Всё оказалось очень просто: мне не хватило уже времени и сил.

1.В революцию надо перестроить самое человеческое нутро. Тогда когда-нибудь в будущем, только тогда, когда мы переплывём семь рек, будет новая любовь.

Только в стихах смеем мы, защищённые рифмами, говорить о любви. Самое важное понято искусством выше стада.

В искусстве борется человек за поэзию своего сердца, за счастье.

Маяковский связал судьбу мира с судьбой своей любви, борьбой за единственное счастье.

2.Нужно счастье здесь, и к этому счастью не для себя шёл он через революцию.

3.Маяковский прочно вошёл в поэзию.

Валерий Брюсов понял Маяковского, но не мог отказаться от того, что делал сам.

Отказываются не всегда лучшие.

Это Сальери изменил всё в своей жизни, в своём искусстве, услышав новую музыку.

4. Но тот же Сальери убил Моцарта (но это легенда, выдуманная Пушкиным. – В. Л.), потому что Моцарту он не мог быть попутчиком. Назвать же Моцарта попутчиком, как называли Маяковского, Сальери не решился.

Брюсов не был Сальери.

Про Маяковского он говорил, защищая себя полу признанием:

- Боюсь, что из Маяковского ничего не выйдет.

5.Октябрьская революция сохранила Маяковского.

Революцией он наслаждался физически.

Она была ему очень нужна.

6.Революция началась с хлебных очередей, с солдатского негодования.

Она началась так, как облака или ветер начинаются в горах.

7.Маяковский вошёл в революцию как в собственный дом.

Он пошёл прямо и начал открывать в доме своём окна.

Ему нужно большее, чем Февральская революция, - в день её он говорил уже о великой ереси сбывающегося социализма. (Я полагаю, уверен, что он тогда этого не сознавал, да и, пожалуй, не осознал бы, так как всё-таки слишком рано ушёл из жизни. - В.Л.).

Ему надо было переделывать улицы, улицы должны были найти собственную свою речь.

Революция Маяковского укрепила и успокоила.

Маяковского я увидел весёлым.

8.И начиналась слава, и женщина приходила к поэту. Поэт в накидке и цилиндре. Он надевал цилиндр на скелет, покрывал скелет накидкой и ставил это всё рядом с открытым несгораемым шкафом.

Шкаф был набит гонорарным золотом до отвращения…

9.Александр Блок был высок ростом, голубоглаз, светловолос. Он говорил всегда тихим и спокойным голосом.

Он читал стихи так, как будто видел их перед собою написанными, но не очень крупно, читал внимательно.

Блок в революции нашёл новый голос.

Ветер революции, прорываясь через поэта, гудит им, как мостом. Он проходит сквозь него, как дыхание через губы.

Блок написал «Двенадцать» и когда его спрашивали про Христа, который идёт впереди красногвардейцев, он говорил тихим голосом:

- Я вглядываюсь и вижу – действительно так.

10.Горький считал Маяковского гениальным поэтом…Если бы они были вместе, оба были бы счастливее.

(Виктор Шкловский, О Маяковском).

Чертовски хочется быть счастливым, хоть напоследок, хотя у меня для этого так мало теперь возможностей. Меня уже всерьёз не воспринимает. Ведь все вокруг, за редким исключением, всё же моложе меня.

11.Неправда, что поэты пишут не для народа.

Хорошие песни отбираются народом.

Имена смываются, изменяются строки, но песня поётся. (А разве «Катюша» Матвея Блантера - не пример этому? Она же давно воспринимается как народная. А «бывайте здоровы, живите богато, а мы уезжаем до дому, до хаты» - композитора из Белоруссии, фамилию которого запамятовал, что со мною бывает крайне редко! – В. Л.).

12.Примирения, счастья. Нового счастья, культуры, основанной на счастье человека, на осуществлении его права, хотел Маяковский.

Он не оставлял своей души, как оставляют пальто в передней, он подымал простейшую тему, сливая её с темой революции.

13. Маяковский был терпелив, весел.

Надо быть чистым, подтянутым, бритым.

Маяковский очень хорошо знал, что такое хорошо, что такое плохо.

Быть бритым – это хорошо.

А бритвы нет…

Владимир Владимирович брал бритву у соседей.

14… познакомили Есенина с Дункан, с женщиной тоже очень талантливой, прожившей большую жизнь, не очень счастливой и коллекционирующей людей.

15.Маяковского он не любил и рвал его книги, если находил в своём доме, и между тем это был прекрасный поэт, дошедший до читателя. Это был поэт, любящий свой язык.

16. Надо писать о любви, для того, чтобы люди не погибали, не тонули, покрываясь записочной рябью.

Поэт не для себя пишет, не для себя он стоит.

17.Однажды в русско-еврейской аудитории поэта приветствовали на «идиш» без перевода.

Он встал и очень серьёзно ответил речью по-грузински.

Тоже без перевода.

18.Писатель не помещается в своём только творчестве. Он его превосходит. Великие писатели часто оказываются великими редакторами. Пушкин мечтал всю жизнь о журнале и о газете.

(Виктор Шкловский, О Маяковском).

Виктор Шкловский, будучи свидетелем и очевидцем этого времени, есть исторический летописец становления молодой советской литературы.

1.Отказываясь от эмоций в искусстве или от идеологии в искусстве, мы отказываемся и от познания формы, от цели познания и от пути переживания к ощущению мира.

Форма и содержание тогда отделяются друг от друга.

2.Довелось пятьдесят лет назад увидать в этом зале на высокой, не просторной трибуне Ленина – широкоплечего, высокогрудого. Он порывисто и плавно двигался на трибуне, обращаясь в разные стороны.

Как рано я всё увидел, как поздно начал понимать.

Он вспоминается похожим на пламя, которое горит теперь на Марсовом поле.

Пришла и поднялась по ступеням революция.

Поднятые волной революции, не понимая её, мы были в ней, её не поняв, в неё влюблены, как влюбляются молодые люди.

3.Помню – стоял рядом с Блоком…

Это было трудное время.

Я пишу об этом в книге не для того, чтобы упрекать прошлое, не для того, чтобы хвастать своим здоровьем, а для того, чтобы записать, что в то самое время мы были счастливы.

4.Когда-то я говорил, что искусство внежалостно. Но жалость и боль существуют и в «Былом и думах» Герцена, и в «Герое нашего времени» Лермонтова, и в «Преступлении и наказании» Достоевского, и в поэмах Маяковского, и в поэмах Пастернака, но они становятся способом познания жалости и негодования.

Прожектор сам по себе не оружие, он освещает объект нападения, он изменяет пейзаж.

(Виктор Шкловский, Тетива. О несходстве сходного).

Мои «выписки» не есть следствие какого-то исследования. Я выписываю лишь то, на чём останавливается моё внимание, то есть лишь только то, что мне интересно…

За что нынешние поколения пытаются всеми мерами охаять советского человека. В нём было, в настоящем советском человеке, столь много хорошего, сколь много плохого в нынешнем, которого-то и человеком порой назвать нельзя.

Сегодня какая-то очень ощутимая вялость тела после сна. И нежелание двигаться, которое приходится преодолевать. Что это – старость или влияние погоды. Наверное, и то, и другое да плюс, по-видимому, очень неровная, холодная весна.

Неопределённость, не зависящая от меня, и ожидания - причина моего беспокойства и тревожности.

1.Пушкин писал: Перо иногда остановится, как с разбега перед пропастью – на том, что посторонний прочёл бы равнодушно.

2.Дневник – это особого рода литературный факт. Дневник писателей – это особого рода дневник – у него особое назначение.

Дневники молодости Толстого не только следы его внутренней жизни, но и опыта литературного мастерства.

3.Работа больше жизни. Писатель не только пчела, но и соты. В его работах труд многих пчёл, в том числе и труд прошлого и труд будущего.

4.Научные открытия никому не достаются по наследству; до них надо доходить самому великим и горестным путём.

5.Смерть не умеет извиняться…

Смерть сменяет ряды людей; она готовит новое издание, обновляя жизнь.

6.Единство произведения не в том, что в нём есть начало, середина и конец, а в том, что в нём создано определённое взаимоотношение частей.

В Турции, на правах автономии живёт очень много курдов;

по-моему их около 10 миллионов. Почему же они не имеют права на национальное государство? Мне непонятно. Всё-таки очень большой народ.

Человек с возрастом неминуемо разрушается. Это – диалектика природы, и от неё никуда не деться. Человек может разонравиться, когда он стареет, но это – естественный процесс, и человека надо понимать, а не обвинять в этом. Поколения Путиных смотрят на стариков с презрением. Конечно, это – признак очень низкой культуры в обществе, ибо они не понимают, что старость не минует их, за вычетом, конечно, условий жизни, более или менее благоприятных. Если человек разрушается, не надо акцентировать на этом внимание. Ведь это человека губит и обижает. Это – неизбежность. Старость, конечно, может быть помехой любви, но не имеет права быть помехой дружбе.

Я не склонен так уж огульно обвинять большевиков в их таком свирепом отношении к церкви и, главным образом к священнослужителям в первые, и последующие годы советской власти. Допускаю, что были всякие перегибы, как при любой господствующей в России власти. Я думаю, что многие священники были открытыми и ярыми врагами новой власти, и открыто выступали против неё. Но какая же власть согласится на её посягательство, и будет щадить своих врагов? Другое дело сами церкви. Ведь это были и памятники зодчества, архитектурные постройки. Ну, пусть не все, но многие. Вот в этом я усматриваю явный вандализм, так как памятники искусства следовало сохранять, а не разрушать, хотя они и были очагами и рассадниками религиозных отправлений.

Как видно я не испил ещё всей горькой чаши моего композиторства до дна. Мало того, что вынужден я был уйти от сочинения музыки, то есть обстоятельства извне вынудили меня сложить оружие; так новая напасть мне стала угрожать. Уж три недели, как я звоню директору издательства, и его не нахожу. Уж год лежат мои хоры, и также сборник рассказов. Да, копии у меня, конечно, есть, но я же отдал лучшее, и очень боюсь пропажи нот. Я не могу договориться с ним ни о чём, так как он, по-видимому, скрывается от меня, тем более, что по финансовым соображениям не выпустил он в свет откорректированных моих фортепьянных пьес. Я забрал бы материал, так даже его помощник не знает, где всё это лежит. Чтобы не получить инфаркт на этой почве, ибо он может быть для меня последним. И как назло издательство переезжает. И в эту переделку попадаю я, с ещё невыясненными обстоятельствами. Как это пережить мне. И где взять силы всё стерпеть?.. Ведь при переезде всегда аврал, и мои ноты могут затерять, чтобы таким вот образом «решить» проблему, то есть спрятать концы в воду.

1.Человеческая свобода – закон человеческой природы.

Человека можно изрубить, но он встаёт для нового сопротивления.

2.Сам Бальзак как будто делал всё правильно…

Он был из тех, кто знал, что время изменяется и уже воплощается это изменение в людях. Но его сознание было как птица, которая летит впереди своего времени. И этот знаменитый писатель…со знаменитыми романами, с прекрасными костюмами был человек не своего времени, неудачником, видящим то, что другие не видят.

3.К. Маркс говорил, что не изобретатели и не предприниматели, которые создают первые предприятия во имя новых изобретений, - не они становятся богачами. Богачами становятся люди, которые наследуют вдовствующие предприятия.

…это вторая колонна победителей, идущая за первой колонной.

4.Движется в противоречиях, в подъёме, в ощутимости смен, в смене строёв, в смене функций прежде созданных обрядов и построений человечества. Движется человечество, и изменяется сознание. История литературы – это запись смен сознания. В смене сознаний мы видим сотворение мира.

Человек ищет своё место.

5.Человек добивается счастья. Счастье – не покой, а качество сознания. Счастливые люди кинетичны, они устойчивы; но у них есть только пребывание, а не история.

6. Человек не на своём месте, человек, не могущий осуществить себя, борющийся за свою человечность, за свою полноценность, за место в истории, - это тема искусства. Это вечный конфликт.

7.Искусство подымает жизнь, освобождает жизнь, пересматривает жизнь… видят истинность, а не мнимость.

8.Поиск своего места в мире, перестройка мира для себя, война, любовные несчастья, мнимые благополучные концы – вот биография старой истории литературы и биография её героев.

Этому поиску долго не было конца, а повод для поиска и попытки преодолеть прозу жизни, о которой говорил Гегель, были бесконечны.

9.Знание равно предвидению. Факты, умножаясь, расползаются не только потому, что силы науки всё время растут, но и потому, что они трудно сводимы.

(Виктор Шкловский, Тетива. О несходстве сходного).

81 клиническая ГБ – каналья больница. От её пищи, когда имел несчастье в ней быть последний раз, просто рвало.

Печально сознавать, что твоё прошлое - уже в прошлом.

Как будто уже против всего вооружён, но только не против главного моего врага, изменчивой погоды.

Хозяева рекламы убеждены, что у людей, кроме их реклам, других проблем в жизни нет. Уже три года, как двери и ящики почтовые обклеиваются рекламой пиццы, которую никто не хочет знать…

И постоянная, назойливая реклама обо всём – это неуемное, если не просто безумное желание у рекламодателей выкачивать деньги, притом любым путём. Это какое-то ну просто идиотское наваждение, по-моему, не наблюдаемой нигде, ни у каких либо других людских сообществ.

10.Шекспир не создавал сюжетов; он брал их и переосмысливал. Его великие драмы являлись как бы инсценировками, разрушением, переосмысливанием прежде существовавших драм и новелл.

11.Великое искусство противоречиво, и противоречие это выявляется в разности материалов, которые в него входят. Великое искусство противоречит своему времени, стоя впереди, вернее, уходя далеко вперёд.

12. Великие конфликты иногда в рисунке своём как бы превосходят реальность; но они реальны.

Только они не со всеми случаются, но искусство подымает наше сердце до трагедии.

Оно вызывает в нас те чувства, которые нам как бы не нужны. Оно делает человека достойным его сущности.

13.Нет границ ответственности.

Искусство всегда перерешает.

14. Шли годы, сменялись, как дни творения.

15.Мёртвые не стареют, и в могилах не всегда лежат мёртвые.

Так говорил в молодости, рано положенный в могилу ссылки, Чернышевский.

16.Мысли людей повторяются – иногда через пятьдесят лет, иногда через 100 лет. Хорошо, когда они повторяются, зная о том, что путь частично пройден, что уже был один поворот спирали.

Хуже, когда повторение имеет вид открытия.

Ещё хуже – не принять открытия из упрямства.

17. Сейчас исхожу из того убеждения, что в самом факте восприятия искусства, есть сопоставление произведения с его миром.

Художник, поэт ориентируется в мире при помощи искусства и включает в то, что мы называем окружающим миром, своё художественное восприятие…

18. Тот внутренний мир, та модель мира, которая создаётся художником для опознания мира, создаётся на основании обострённого восприятия, как бы вдохновенно.

То, что Эйнштейн называет «актом удивления», наступает тогда, когда «восприятие вступает в конфликт с достаточно установившимся в нас миром понятий».

Наука бежит от акта удивления, преодолевает его. Искусство сохраняет акт удивления. Оно в поэзии пользуется словами и созданными прежде художественными построениями – «структурами». Но оно преодолевает эти структуры, сталкивая их – обновляя их в самом акте удивления.

Самое важное в анализе искусства – не потерять ощущение искусства, осязание его, потому что иначе сам предмет изучения станет бессмысленным, несуществующим.

(Виктор Шкловский. Тетива. О несходстве сходного).

Если архитектурно выстраивать продукт творчества (рассказ, музыкальное произведение, и т. д.), то может потеряться главное, интуитивное. Это порыв, это вдохновение, это образность. Законы построения формы – это чувство, заложенное в художнике от природы. Его задача – выразить как можно ярче содержание, а не заниматься технологией творческого процесса. – В. Л.)

Вспомнил, что когда в прошлом году я уезжал из под Истры, из реабилитационного центра ММА, в котором чуть не задохнулся от тоски и отчаяния, а потому бежал оттуда раньше положенного срока на целых полторы недели. И не успел я пообедать, когда прибыл автолайн из Москвы. Заведующая столовой сделала водителю машины, молодому парню, яичницу из трёх яиц. Я же питался там до одурения порошковой бессолевой картошкой. Когда я попросил её сделать мне то же самое, так как я раньше положенного времени уезжал, и не пообедал, она отказалась это сделать, ворюга скотская, плоть от плоти её паскудного, ничтожного племени. И я поехал к себе голодным. Да, кстати, пока добрался я домой, то ведь целый день так ничего и не ел.

Ещё один, не менее выразительный штрих этой вонючей, ельцпутинской действительности. В апреле, в Клинике травматологии и ортопедии лечебного корпуса ММА, мне ничем не смогли помочь, и посчитали, что я – не их больной, то есть больной скорее неврологии. И выписали меня больным, оправдываясь необходимостью свободных койко - мест для операционных. Я их просил меня куда-нибудь перевести, для продолжения лечения. Они же меня просто выбросили, и выписали больным. В советской медицине никогда такого не было. Да, больного могли не вылечить, но то, что подлечивали, и облегчали его участь, было всегда. Могли ж меня перевести и в терапию (этажом ниже), или звонить на кафедру неврологии (ведь учреждение то одно), и пробовать туда перевезти. Нет, этого они не сделали, а равнодушно меня выперли. Вот таковы теперь порядки. За этим корпусом я уже знаю немало грешного, и просто хамски – преступного. Они наверно возомнили, что они – почти ЦКБ. «На безрыбье рак – рыба». Теперь работают там слабые специалисты по преимуществу, и редко – хорошие врачи. А это в прошлом – гордость СССР – Первый московский медицинский институт!

Если в канун июня - 24 – 26 тепла, то что же нас ждёт в июле?..

19.Человек, долго живущий, много перерешавший, и сейчас не свободен от противоречий; допустим, что это не только его личная судьба.

20. В художественном произведении человек, подвигаясь вперёд, использует прошлое как ступень, использует противоречие прошлого. Он живёт и воспоминанием и памятью о будущем. Памятью о будущем Батюшков считал надежду.

Но память о будущем не только надежда – это и изобретение.

21.Говорят, что для того, чтобы стать ихтиологом, не надо быть рыбой.

Про себя скажу, что я рыба: писатель, который разбирает литературу как искусство.

22. Когда влюблены, то часто приходится говорить не прямо о любви. Любовная лирика – вся - …инакоговорение.

23. У Пушкина пересекаются в «повести» история и «соблазнительное происшествие».

Пушкин любил и образы и сравнения, но он презирал и пародировал тривиальность, внося в произведение новый смысл.

24.Всеволод Пудовкин говорил мне, что режиссёр – это человек, прокладывающий тропинку, по которой надо идти, чтобы видеть прекрасное.

25. Художественное произведение почти всегда содержит в себе противоречие; содержание произведения часто осуществляется именно через создание этих ощутимых противоречий. Стремиться вычленить из этих противоречий одну сторону – можно. Найти произведение, которое по композиции своей выражало бы параллельность разных видов построения, - нельзя.

Самый конфликт произведения осуществляется ритмично.

26. «Нет искусства вне конфликта.

Будь то столкновение стрельчатого взлёта готических сводов с неумолимыми законами тяжести,

столкновение героя с роковыми перипетиями в трагедии,

(столкновение) функционального назначения здания с условиями грунта и строительных материалов,

преодоление ритмов стиха мертвенной метрики стихотворного канона.

Везде борьба.

Становление, рождаемое в столкновении противоречий,

захват которого возрастает в своей интенсивности вовлечением всё новых и новых сфер чувственного реагирования воспринимающего».

(Сергей Эйзенштейн).

27.Основа всякого искусства всегда конфликт, вскрытие через несовпадения сущности явления. Поэтому и анализ художественного произведения – анализ конфликтов в самом способе выражения.

28. Лирическое стихотворение всегда история, но это не биография.

История человека вписана в историю человечества.

Она обобщена другими структурами, для поэта жизненными.

29. Пушкин в письме к князю П. А. Вяземскому писал: «Мы знаем Байрона довольно. Видели его на троне славы, видели в мучениях великой души, видели в гробе посреди воскресающей Греции»…

Пушкин продолжает: «Толпа жадно читает исповеди, записки и т. д., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости, она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врёте, подлецы: Он мал и мерзок – не так, как вы, - иначе!»

Для Пушкина Байрон «Он» с его сложной судьбой. Слово «Он» написано после двоеточия, но с большой буквы.

Конечно, мы все заинтересованы в биографии великих людей. Издаём и жадно читаем целые библиотеки о жизни великих людей. Но надо помнить о том, для чего они жили, почему мы ими интересуемся – Пушкиным, Маяковским, Есениным. Потому что они поэты.

30. Бокаччо говорил, что не музы, а живые женщины подсказали ему лучшее в его творчестве. Надо быть благодарными за вдохновение.

Всё изменяется в творческой памяти.

31. Любовь созревала в поэзии. Поэты создавали, сочиняли, то есть соподчиняли, то, что говорили и говорят люди, любящие друг друга, про любовь, то, что они обещали друг другу.

(Виктор Шкловский, Тетива. О несходстве сходного).

Какая это благодать совершать прогулку рано утром, когда никого нет вокруг.

Кондиционер бессилен, когда постоянно происходят изменения атмосферного давления. Он, из-за нестабильности погоды, не может спасти сосуды, так как в окружающем воздухе может быть недостаток кислорода, и удушье, ввиду кислородной недостаточности, у меня неизбежно.

Муниципальные больницы есть концлагерные, так как у медсестры, если тебе плохо, не допросишься ни таблетки, ни элементарного измерения артериального давления.

32.Он был несчастлив не потому, что захотел по-новому построить личную жизнь, не потому, что он любил не ту женщину, а потому, что он хотел увидеть свою жизнь встроенной в жизнь общества, которое ещё не достроено.

Хотел страстно, во имя поэзии…

Пролетарии

Приходят к коммунизму

низом –

низом шахт,

серпов

и вил, -

я ж

с небес поэзии

бросаюсь в коммунизм,

потому что

нет мне

без него любви.

(В. Маяковский, Домой).

33…Соломон говорит следующее – стих 15-й: «Глупый верит всякому слову, благоразумный же внимателен к путям своим».

Апостол Павел был особо популярен во времена реформации, поэтому приведём цитату и из него (Первое послание к коринфянам, гл. 13-я). Так как здесь стих не указан, то есть выбор – стих 6-й: «Не радуется неправде, а сорадуется истине» – или стих 11-й: «Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое».

34. Библия – сводное произведение, многожанровое; это хрестоматия жанров.

Отдельные части Библии разножанровы.

35.Катюша Маслова тоже не миф, а запись одной из структур старого строя русской империи, со многими сравнениями. Домами дозволенной проституции оказываются – церковь, суд, светские дома. Она знак, оценивающий это мир, а не проститутка среди проституток. Она возникает у молодого Толстого на Кавказе, как разгадка оставленного им мира.

Она метод сравнения.

В записных книжках написано 19 февраля (3 марта) 1857 года:

«Гордость и презрение к другим человека, исполняющего подлую монархическую должность, похожи на такую же гордость и самостоятельность бляди».

«Воскрешение» Катюши состоит в том, что она покидает тот род существования, в котором живёт, превозмогает его построение. Она масштаб всех построений романа.

Они измеряются этим мерилом, её судьба – основа структуры.

36. Томас Манн понял отдельность, человечность Иосифа и использовал библейские предания в романе.

Были тягчайшие годы мировой истории. Фашисты проповедовали жестокость как религию. Они считали себя избранниками избранного народа, противопоставляли свою расу всем расам, гордились жестокостью.

Урока народам надо было дать на примере всем известном, увидавши старое по-новому.

Доброта Иосифа человечна и не унижает силу, а возвышает её. Доброта Иосифа простирается на другие народы.

Томас Манн дал прекрасный образ мечтателя, руководителя, человека, которого горькая судьба привела к ласковости, прощению, любви и к пониманию будущего.

37.Прошлое в нас живёт, опровергаясь или только переосмысливаясь.

38. Томас Манн раздвинул пространство новеллы об Иосифе Прекрасном. Новеллу – простую, добрую, рассказ об удаче, о доброте он осознал как миф. Миф развил бесконечными сравнения предания о богах и героях, как бы алгебраизируя их противопоставления.

39. Роман Томаса Манна – произведение. Он построен не только как обозрение прошлого, но и как прощание с прошлым. История Иосифа Прекрасного в Библии сделана как брешь в будущее, как заново проломанная улица в старом городе; она великое произведение…

Работа Томаса Манна огромна и спорна. История Иосифа Прекрасного всем человеческим сознанием выделена из Библии.

40. Когда Томас Манн отходит от Библии и создаёт новые поляны для анализа, роман вырастает и приобретает характер величия.

41. Старую песню трудно переложить на новую мелодию. Надо изменять способ инструментовки.

Надо давать мир в его видении - в таком видении, которое воспринимается писателем.

(Виктор Шкловский. Тетива. О несходстве сходного.)

Я вспоминаю, что, казалось, после моей счастливой поездки в Днепропетровск, со мной могло такое приключиться. 7 августа 2007 года я вызвал «скорую» из-за болезни тела (скелета или мышц – чёрт его знает!). Знакомый доктор сделал мне прямо в плечо укол трамала, и закружилась голова настолько, что я стал падать от головокружения. «Скорая» меня «подбросила», по моей просьбе, в поликлиническое отделение недоброй памяти дурацкой 81 ГБ, о которой уже упоминал. Пока мне участковая оформляла вызов на госпитализацию, мне и вовсе сделалось дурно. Я очень долго лежал на кушетке в процедурной. В кардиореанимации меня положили в коридор, принципиально, из-за того, что не хотел сдавать я свою обувь в общий котёл, так как рассчитывал оттуда быстро выйти. Эти озлобленные почему-то типы, врачи из области, скорее коновалы, нежели медики, непонятно для меня грубо вели себя. А тот, который именовался лечащим, когда я обратился несколько раз к нему, и вовсе пригрозил, что если буду его трогать, то будет ещё хуже. Мне страшно не хватало воздуха, я задыхался, затем носился где-то минут сорок, от койки к ординаторской, и назад, причём с обнажёнными гениталиями, совершенно не сознавая, как я выгляжу. Это, наверное, был приступ истерии, или скорее нервной дистонии, и я, в конечном счёте, устал, прилёг и, вероятно, затих, и то лишь только после угроз лечащего коновала, который внешне напоминал мне огромного деревенского возницу, в своих мешковатых брюках и простой сатиновой рубахе, но никак не врача.

После ужасной пищи, которая и вызвала у меня, как полагаю, несварение желудка на протяжении наверно трёх или четырёх дней, я много пил таблеток эстракта сены. И как-то ночью, перед самым утром, ужасно опростоволосился, так как изгадил не только собственную постель, но и почти треть палаты (а она была шестиместной), так как не успел своевременно я добежать до туалета. Затем панически и лихорадочно старался затереть следы. И у меня это очень плохо получалось. Ночная нянечка лет около пятидесяти, незлобивая, всё это поняла и обнаружила, но не ругала, а выдала мне памперсы, учитывая моё продолжавшееся и после этого неблагополучие с желудком. Словом, как видно серьёзно отравился я, ко всем моим несчастьям. Ведь после этого инфаркта я более 15 минут в день вообще не мог стоять на ногах. Ноги подкашивались из-за слабости. Тело они не могли держать. И я учился ходить по коридору, не помышляя даже выйти во двор. Сосед мне вырезал палку, что б мог я опираться при ходьбе, иначе передвигаться я на тот момент не мог. Но я старался ходить по коридору как можно больше, и довёл свою возможность стоять на ногах до 40 минут. Затем я очень постепенно стал выходить во двор кардиологического корпуса. Но, слава богу, старшая медсестра нашла машину «скорой помощи», чтобы подбросить меня домой по выписке из больницы. И это решило исход дела. Я постепенно выправился, хотя не представляю, какое это счастье, что мне это удалось. И ЭКГ потом восстановилась. Спустя примерно месяца полтора, я был у Сыркиной М. А., заведующей кардиологическим отделением поликлиники им. Сеченова (на Можайском валу). Она сказала, что я оказался словно под зонтиком в пережитой мною ситуации, что вовсе не помешало мне в будущем году, спустя менее, чем через год схватить очередной, уже шестой (страшно подумать!) по счёту инфаркт миокарда. Но это – совсем уже другая ситуация, уже совсем другой рассказ.

Хоть и отнёсся он ко мне явно не дружески, я бы сказал «по-скотски», но всё же его автограф мне привожу:

«Дорогому Виталию Лоринову, автору «Нашей улицы», композитору и писателю, извлекающему музыку из собственной жизни. С нами бог! Кувалдин. 29 сентября 2004.

(Это было тогда, когда я ему ещё был нужен. А ведь я ему во многом верил, хотя он меня и во всём обманывал. И с десяток моих рассказов не вернул мне, когда расстался со мной. Так что причём тут Бог, не знаю. – В. Л.)

Ничего нет хуже ожидания. Ожидания и неизвестность, в конечном счёте, сгубят меня. Ведь они вызывают неопределённость и неуверенность в жизни и поведении.

Продолжаю «выдёргивать» цитаты из энциклопедиста Шкловского.

42. Но когда мы в мире, страдающем от изобилия вещей, в мире толстых подошв, пёстрых вещей, имеющих разную цену, пытаемся жить эмоциями восторга качеством, то вход в ворота жизни труден.

Можно как угодно соединять куски повествования; во всяком случае, их можно соединять не единством героя, но надо передать читателю отношение писателя к вещам.

43.Роман Томаса Манна то вырастает, то сникает; (но это же замечательное качество, то есть чередование жара и холода, напряжения и разрядки. Это - главное для внимания! Это – основа драматургии. – В. Л.) иногда его страницы становятся трудно переворачиваемы. Но путь, по которому пошёл Манн, - путь человека, который несёт с собой не вещи, а мысли и хочет не потерять масштаба прошлого. (О, это великий гуманист! – В. Л.)

44.История противоречиво присутствует в сегодняшнем дне.

То, что является неподвижным, течёт…

Надо учиться, управляя своей волей…

45. Человечество движется, изменяет свою нравственность (мне кажется сегодня это регрессом! – В. Л.), вкладывает в старое новое. (Но это – неизбежный процесс, то есть диалектика времени! – В. Л.). Не только прошлое учит нас. Мы сами переделываем прошлое, переосмысливая его, разно пользуясь наследством, пользуемся – отрицая.(Наверное последнее – очень верно замечено, ибо сейчас если - не незнание, то полное отрицание. Такое малопродуктивное время! – В. Л.).

Но в романе Томаса Манна иногда притча преобладает над историей.

46. Возвращаясь к борьбе Томаса Манна с историей, подчеркнём, что его борьба благородна в своей цели.

Томас Манн борется за гуманизм, представляя его почти извечным.

47. Роман «Иосиф и его братья» не возвращение к прошлому – это защита настоящего. Манн защищал гуманизм, борясь с фашистами.

48. Человечное просто и понятно.

49.Искусство прерывно. Оно рождается для нового познания, нового исследования, нового расчленения восприятия и создания новых структур.

Вчерашний день существует, звучит, но эхо его должно быть учтено при записи нового звука.

50. «Вот он ставит мне в вину, что я эксплуатирую великие идеи мировых гениев. Чем это плохо? Чем плохо сочувствие к великому прошлому человечества? Нет, государи мои, настоящий писатель – не корова, которая пережёвывает травяную жвачку повседневности, а тигр, пожирающий и корову, и то, что она поглотала!»

(Фёдор Достоевский).

Он считал себя новым реалистом, уничтожающим старое представление, но в то же время им питающееся.

51.Печатая…пятую часть «Былого и дум», Герцен написал в предисловии: «Начиная печатать ещё часть…я опять остановился перед отрывчатостью рассказов, картин и, так сказать, подстрочных к ним рассуждений».

… «Былое и думы» - не историческая монография, а отражение истории в человеке, случайно попавшемся на её дороге».

Непрерывный поток статей в «Колоколе» представляет собой искусство, основанное на документе, но в то же время это искусство, дающее обобщение. Это как бы суд над временем с приведением документальных данных.

52. Сущность романов Достоевского отличается от сущности романов старого времени тем, что у Достоевского моральные проблемы исследуются в их противоречии, а не считаются неизменяемыми…

Способы познания – вскрытия противоречивости мира – лежат в основе построения структур искусства, поэтому противоречива и история искусства. С одной стороны, оно непрерывно; мы видим, как тысячелетиями живут сюжеты, темы. Мы видим, как воскрешаются старые произведения. Видим, что поэтика Аристотеля не умерла и греческая мифология была не только почвой для античного искусства, но осталась хлебом, которым питается и наше искусство. В то же время мы видим, что искусство прерывисто: сменяются школы, происходит ломка, споры, отрицания, как будто торосятся льды, ломается земля, сдвигаясь и образуя новые горы.

53…искусство всегда перед новым горизонтом. Искусство никогда не проходит, но всегда самоотрицается. Оно всегда заменяет себя; изменяет способы выражения не для того, чтобы переменить форму, а для того, чтобы найти выражение для действительности, обеспечить получение сведений о самом существовании объекта. Обновлённая форма обостряет действенность восприятия.

54…что искусство не стареет, и что мы можем сейчас читать заново Гомера, Библию и эпос о Гильгамеше, написанный много тысячелетий тому назад, основан на том, что в сопоставлениях искусства открывается сущность явлений.

55. В искусстве сталкиваются эпохи. Они и предвидят себя в искусстве, и переживают себя в искусстве.

56. У каждого человека, когда он стареет, бывает момент, когда он отказывается от новой моды, считает её ошибкой и остаётся при узких или старых брюках и старомодной шляпе.

Достаточно я занимался историей искусства, чтоб и это понимать.

Новые юбки для меня коротки.

57.Во многом документален Исаак Бабель…

Документальны Пришвин и Паустовский.

Советская проза изменялась: изменение её ещё не оценено в литературоведении.

58. Будущее чертит пути, канонизирует то, что считалось ничтожным.

(Виктор Шкловский. Тетива. О несходстве сходного).

Я думаю, что когда на душе тревога, то как ни самоотстраняешься, и как бы не пытаешься об этом позабыть, или не думать, всё равно, опосредовано, она даёт тебе о себе знать. Это свойство подкорки, она ни о чём не забывает.

Жизнь на коленях – это далеко не лучший вариант. Она ведь не бесконечна.

Везде на юге идут дожди, а в клятой столице такое солнце, что может принести с собою только смерть. Таков день 1 июня 2009 года.

* * *

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения