Виталий Лоринов

Композитор и писатель

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения

Первая симфония, «мемориальная».

Желание написать симфонию беспокоило меня ещё в молодые годы, когда я был выпускником консерватории. Однако мой замысел тогда не мог быть осуществлён. И дело было не только в отсутствии должного мастерства и опытности (ведь это было время поисков самого себя), а в том, что для написания симфонии был необходим такой запас эмоциональных накоплений, то есть впечатлений, который бы позволил моё желание осуществить. Ибо симфония, как самый высокий жанр симфонической музыки, при её написании, требует предельного напряжения всех духовных и интеллектуальных сил. Итак, в марте 1967 года, я, с набросками 1 части симфонии, направился в Дом творчества композиторов «Иваново», где консультантом, в это время, был ученик Шостаковича в прошлом, композитор Револь Бунин. Жил я в просторной, двухкомнатной даче, которая располагалась на берегу небольшой речки - протоки, и к даче живописно примыкала высокая и стройная, но старая сосна. А в этой даче, в послевоенные годы, знаменитый советский композитор Рейнгольд Морицевич Глиэр писал свой легендарный балет «Медный всадник».

Склеив кое-как первую часть симфонии, далее пройти мне не удавалось. И это было естественно, ибо симфония – это циклическое произведение, состоящее из нескольких частей, объединённых общим замыслом. А такого замысла у меня тогда не существовало, и потому я просто не был к этому готов. Точнее было бы сказать, что моя неудача заключалась в том, что симфония не создаётся просто так, а является плодом серьёзной и конкретной темы. Ну, и, конечно, итогом больших переживаний, и, как следствие (я повторяюсь), накопления эмоций, что и помогло бы 3-х, или 4-хчастной композиции, вылиться в целостное произведение. При этом, если сочинение не объединено общим содержанием, тогда это – не симфония, а другой музыкальный жанр, Сюита, например, тоже многочастное произведение, но части эти – различного содержания, и строятся по принципу контраста друг к другу.

Симфония может быть программной (что значительно реже), и не программной, то есть не опирающейся на

какой-либо литературный, или художественный источник. Симфония – это произведение огромной эмоциональной силы, обобщающее те или иные, но самые значительные события в истории человечества. Это - не музыка театра и кино, отражающая тот, или иной факт, ту, или иную страницу жизни. Тогда это – иллюстрация. Симфония же, это - обобщение, она не может скрупулёзно описывать события. Это – не тот жанр. Это - отражение впечатлений по большому счёту, не поддающееся конкретной, или детальной расшифровке. Но, возвращаясь к событиям тогдашнего периода моей жизни, я всё же удачно скомпоновал первую часть (которую, впоследствии, не без успеха, показал на комиссии в Союзе композиторов). Но далее этого (я повторяюсь вновь), дело не пошло, так как вторая часть не получалась, то есть я, уже на большее рассчитывать не мог. К тому же простудился, стал нервничать, боясь отчёта о проделанной работе. И стал даже грозиться, что уеду из ДТК досрочно. Бунин встревожился не на шутку, и говорил, что не всегда всё получается. А молодая Софья Губайдуллина, из легендарной тройки советских композиторов – авангардистов (плюс Альфред Шнитке, и Эдисон Васильевич Денисов) меня тогда увещевала, что нужно прежде выздороветь, а потом уж браться за симфонию. Однако я не знал тогда конкретно, чего хотел, а потому симфония не получилась. Должно было пройти 12 лет, чтобы моя симфония, действительно, вылилась в единое целое, то есть в произведение, полное истинного, эмоционального накала. Но это была уже симфония на другом тематическом материале, то есть симфония мемориальная.

Меня, родившегося в канун войны, и росшего, сформировавшегося в послевоенные годы, не могли не волновать события войны. Я не мог быть свидетелем и участником этих событий, но я был их современником, и война вошла в мою плоть и кровь. Тем более, что наша семья понесла ощутимые потери. Четверо (из нашей семьи) не вернулись с фронта, а 80-тилетняя, уже парализованная бабушка Ханна, была злодейски убита немцами (старушку сбросили ещё живой в угольную шахту). И я, естественно, не мог, в своём творчестве, не отразить кошмарных событий военных лет.

И так моя первая симфония была написана в 1980 году. Впервые исполнена в 1981. Второе премьерное исполнение состоялось в 1984 году. Симфонию сыграл Молдавский симфонический оркестр под управлением Георге Мустя. Симфония была посвящена памяти жертв второй мировой войны, и, в частности, одной из её самых тяжёлых страниц – Холокосту.

Симфония состоит из четырёх частей, и вступления. Соло трубы, на фоне погребальных трубчатых колоколов – главная тема симфонии, то есть её лейттема, пронизывающая, в различных ипостасях, все четыре части симфонии. И это – основа драматургии симфонии.

В отличие от общепринятого классического построения частей, где первая часть симфонии, как правило – быстрая, в моей симфонии 1 часть – медленная. Четвёртая же часть, то есть финал, не есть апофеоз, в обычном понимании этого слова (то есть жизнеутверждающий конец), а трагический апокалипсис, свидетельство жестокости времени, обрёкшее целый народ на истребление. Однако эта симфония – симфония памяти всех жертв фашизма. Речь идёт об эмоциональном осмыслении и обобщении злодейства не только против отдельного народа, но и злодеяний вообще. Художник не был бы художником, если бы он был одиозен в разоблачении зла, ограничив себя отражением только каких-то его страшных фактов. Да и сам жанр симфонии бы не позволил сделать этого. А потому симфония – мемориальная. И мой призыв, как автора симфонии, помнить, и помнить о том, то ничего нельзя вернуть, а только помнить, скорбеть, и понимать, что диалектика жизни – очень жестока. Это показал всему миру Холокост, несмотря на бесчисленные страдания народа в прошлом.

автобиография | литературные произведения | музыкальные произведения